– Хорошо. И скажите, что вы просто подобрали Талгата. Вы не
знаете, кто он, откуда и кто стрелял.
– Мы все скажем, не беспокойтесь, Ринат Равильевич.
Он хотел спрятать телефон в карман, когда раздался звонок.
Это была Тамара. Он совсем забыл о своих сотрудниках. Они все еще находились в
«Асторе».
– Я все знаю, – заявила Тамара. – Ваш водитель позвонил нам
и все рассказал. Вы спасли Инну, это очень здорово. Жалко, что убили Талгата.
– Его не убили. Он ранен и сейчас в больнице.
– Значит, будет долго жить. Я вам нужна?
– Нет. Спасибо всем. И поблагодарите от моего имени Надежду
Анатольевну. Эта ночь была беспокойной. Пусть завтра все не выходят на работу.
– Так нельзя, – сказала Тамара. – Завтра днем, или, вернее,
уже сегодня, мы с вами вылетаем в Киев. Слава богу, все обошлось и вы можете
улететь.
– Нет, – ответил Ринат, – я никуда не лечу. Позвони в Киев и
сообщи, что я прилечу к ним через два дня.
– Но они подготовили все документы, – напомнила Тамара, – вы
должны туда полететь.
– Я никому и ничего не должен, – ответил Шарипов. – Позвони
и Киев и отмени встречу. Ничего не случится, если я полечу туда через два дня.
– Простите меня, Ринат Равильевич, – решила возразить
Тамара, – но это акции. Любые слухи на бирже вызывают колебания цен. Вы должны
меня понять. Если мы не полетим в Киев, если вы сегодня не подпишете
необходимые документы, акции могут существенно упасть в цене. Инвесторы решат,
что вы сознательно уклоняетесь от этой сделки.
– Даже если я разорюсь, то и тогда никуда не полечу, –
устало произнес Ринат. – Ты позвонишь и скажешь, что я буду только через два
дня. И меня не интересует, что они об этом подумают или скажут. И все инвесторы
в мире, и все акционеры меня тоже не волнуют. Больше мне не звони. Я буду
отдыхать. А ты реши все вопросы с Киевом. До свидания.
Она хотела еще что-то сказать, но Ринат отключил телефон.
«Мерседес» въехал во двор Шарипова. Ринат взглянул на часы.
Алиби у него, конечно, не будет. Дежурный консьерж и охранник, работающий в
доме, подтвердят, что Шарипов приехал домой под утро. Ну и черт с ним. Никто не
видел и не знает, что именно он сделал. Никто и не узнает. Он вспомнил лицо
Инны и сжал кулаки. Если бы нужно было сжечь этого мерзавца еще раз, он бы не
колеблясь это сделал.
– Машину отгони на стоянку и помой, – приказал он охраннику,
который сидел за рулем. – Чтобы на ней не было никаких пятен или остатков
земли.
– Может, я поднимусь вместе с вами? – предложил охранник.
Ему было лет двадцать пять, он был самым молодым среди тех, кто работал в
службе безопасности «Астора».
– Нет, – ответил Ринат, – не нужно. У нас в доме везде
установлены камеры. Там мне ничто не угрожает.
Он вышел из автомобиля, сильно хлопнув дверцей. Сидевший за
рулем охранник проводил его испуганным взглядом. Ринат подумал, что теперь
слухи о том, что именно он сделал, все равно не удастся пресечь. Там было
слишком много людей. Даже если Иосиф Борисович сумеет доказать, что Ринат всю
ночь был в своей квартире, то и тогда сами охранники будут шепотом рассказывать
о том, что произошло на заброшенном пустыре позади старой школы.
«Ну и пусть, – упрямо подумал Ринат, – чтобы скрыть свою
собственную гибель, мой дядя не пожалел собственной жены и ее малолетнего сына,
устроив им взрыв в вертолете, в котором они летели. А я, видимо, ничем от него
не отличаюсь. Хотя нет, все-таки отличаюсь. Я не убивал невиновного человека. Я
сжег мерзавца, который посмел избить мою невесту. Какой я был недальновидный
кретин. Нужно было давно сделать предложение Инне и заставить ее переехать в
мою квартиру. Теперь я никуда ее не отпущу. Пусть все время живет со мной.
Только так. Иначе я опять могу ее потерять».
Он выходил из кабины лифта, когда зазвонил мобильник.
Звонила Надежда Анатольевна.
– Я все знаю. Хорошо, что все так закончилось, – сказала
она. – Инну вы спасли, а это самое важное.
– Верно. Я тоже так считаю.
– Но вам нельзя отменять вашу поездку. Если вы не полетите,
то должны срочно оформлять доверенность на мое имя. Хотя это и не лучший
вариант.
– Не нужно меня уговаривать, – устало ответил Ринат. – Я
только что освободил свою невесту, над которой весь вечер измывались, пытали и
избивали. Вам, очевидно, об этом не сказали. Поэтому сейчас меня не волнуют все
эти акции, договоры, деньги. Я даже не хочу об этом говорить. Обсудим все
потом. А в Киев нужно позвонить и объявить им, что я сегодня просто не прилечу.
Не объясняя причины. Или скажите, что я заболел.
– Они не поймут, почему нельзя прислать вместо себя другого
человека.
– Это их проблемы. До свидания, Надежда Анатольевна. Уже
скоро утро, поезжайте домой и отдыхайте. Будем считать, что у вас всех
выходной.
Он сунул телефон в карман и подошел к своей двери. Позвонил.
Долго ждал. Наконец Дима открыл ему дверь.
– Как она? – спросил Ринат, входя в квартиру.
– Спит, – сообщил Сизов. – Знаешь, что она сделала, когда я
ее принес домой? Она потребовала, чтобы я пустил ее в ванную комнату. Я стоял
за дверью, боялся, что она потеряет сознание. Но она молодец. Приняла душ,
надела халат и сумела сама добраться до постели.
– В моей спальне?
– Нет, в другой. Она прошла туда и легла спать. Я купил йод
по дороге в дежурной аптеке. И хотя она возражала, смазал ей все раны на лице.
На теле, конечно, я ничего не видел, она так стеснялась. Потом я потушил свет,
вышел и решил пока не вызывать врача. Она спит, пусть немного отдохнет. А утром
я вызову врача. Но, по-моему, переломов у нее нет. Я видел, как она сама
ходила. Хотя и с трудом…
Ринат прошел в гостиную, устало сел на диван.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Дима, усаживаясь рядом.
– Не очень, – признался Ринат, закрывая глаза. – Очень не
очень.
– Я могу спросить, что там было? Он сказал тебе, кто тебя
заказал?
– Да, – ответил Ринат, не открывая глаз и откинув голову.
– Кто это был? – поинтересовался Дима.
Ринат молчал. Он даже не знал, что следует говорить в
подобных случаях. Ему так не хотелось отвечать на этот вопрос. И поэтому он не
ответил.
– Я отправил Талгата в больницу, – сообщил он другу, – ему
сейчас делают операцию.
– Бандитов сдали в милицию?
– Нет, – ответил Ринат. – Диланова вывели из школы после
того, как ты уехал. Он опять требовал денег, даже после всего случившегося.
