Надежда Анатольевна взглянула на Шарипова, словно спрашивая,
куда им лучше пройти.
– В мой кабинет, – показал Ринат.
Вчетвером они прошли в кабинет Шарипова. Здесь все было как
прежде. Массивная тяжелая мебель. Большой чистый стол, компьютер. Кресла из
натуральной кожи. Ринат прошел к своему столу. «Нужно, чтобы здесь иногда
появлялись папки с документами, – мрачно подумал Шарипов, – иначе получается
глупо. Словно я захожу сюда на экскурсию». Он уселся на свое место. За
приставной столик сели двое – Попова и Плавник. Тамара устроилась за длинным
столом, предназначенным для совещаний. У нее был такой сосредоточенный вид, словно
она собиралась стенографировать многочасовую речь своего шефа на каком-нибудь
съезде.
– Как у нас идут дела? – спросил Ринат у генерального
директора.
– Нормально, – ответила Попова, – у нас все идет по плану.
Сейчас мы пытаемся приобрести несколько земельных участков в Калининграде к уже
имеющимся двенадцати гектарам. Полагаю, что нам удастся купить еще примерно
восемь гектаров, что составит в итоге более двадцати гектаров, которые выходят
к морю. В итоге мы потратим на эти приобретения более семисот тысяч долларов.
Сумма выросла из-за резкого скачка цен уже в этом году.
– Зачем мы покупаем там землю, – попытался вспомнить
Шарипов, – и тратим такую невероятную сумму?
Попова взглянула на Плавника. Тот пожал плечами, словно
объясняя, что он не виноват.
– Я вам говорила, – напомнила Надежда Анатольевна, – землю
мы собирались покупать еще при Вахтанге Георгиевиче. Это была его идея, и нужно
сказать, что идея была очень хорошей.
– Он был жуликом, – нахмурился Ринат, – я не помню, чтобы мы
с вами говорили об этой земле. Зачем нам столько земли в этой области? Мы
собираемся там что-то строить?
– Нет. Вы просто забыли. Я говорила вам, что мы готовимся
купить крупные участки земли в Алтайском крае и в Калининграде. Но в
Калининграде нам уже принадлежали двенадцать гектаров, которые мы купили сразу
после постановления Государственной думы.
– Вы можете решить, что у меня отшибло память, – сказал
Ринат, – но я действительно ничего не могу вспомнить. Зачем мы покупаем там
землю? Какое постановление Государственной думы? И зачем нам земля в Алтайском
крае?
Попова снова взглянула на Плавника, словно спрашивая, кого
именно он привез. И зачем им такой шеф.
– Постановление Государственной думы насчет запрета азартных
игр в крупных промышленных центрах и в столице, – напомнила Надежда
Анатольевна. – Правительство определило четыре зоны, в которых допустимо
размещение казино и других игорных заведений. Четыре зоны, одна из которых
находится в Калининграде, а вторая в Алтайском крае. Естественно, что земля в
этих местах сразу вырастает в цене. В десятки, в сотни раз. Кое-кто уже начал
покупку всех свободных земельных участков. По нашим прогнозам, цена вырастет в
четырнадцать или в шестнадцать раз. Гарантированная прибыль…
– Подождите, – перебил Попову ошарашенный Ринат, – значит,
мы собираемся покупать землю, чтобы потом спекулировать этими участками?
– Почему спекулировать? – несколько нервно спросила Попова.
– Сейчас никто не употребляет подобных слов. Мы покупаем земельные участки,
которые гарантированно вырастут в цене.
– Понятно, – пробормотал Шарипов. – Неплохой бизнес.
– Я не совсем понимаю, чем он вас не устраивает? – удивилась
Надежда Анатольевна. – Мы говорили об инвестициях в Калининградскую область. Вы
сами одобрили нашу покупку.
– Да, я вспомнил. Что еще мы собираемся инвестировать?
– Насколько я знаю, мы собираемся продавать акции
Харьковского завода. И это тоже было согласовано с вами.
– Напомните, почему?
– Ваши родственники, – терпеливо напомнила Попова. – Степан
и Юрий Глущенко. Они просили вас уступить им часть акций Харьковского завода.
Они уже купили у вас в прошлом году акции Запорожского металлургического
комбината.
– Правильно, – вспомнил Ринат. Ему было стыдно, что он
ничего не помнил. Бизнесмен из него никудышный. Такие сделки он обязан был
помнить. Ему звонил сам Владимир Аркадьевич, который предложил уступить акции
Харьковского объединения двум своим киевским родственникам. В отличие от
остальных, Юрий и Степан Глущенко знали, что их двоюродный брат жив, и должны были
перевести полученные деньги не на счет Шарипова, а на банковские счета, которые
им укажет сам Владимир Аркадьевич. Сумма сделки оценивалась в тридцать четыре
миллиона долларов. Оба «кузена» обещали найти необходимую сумму в банке, чтобы
приобрести эти акции.
– Готовьте ваши предложения по сделке и оформите все
необходимые документы, – решил Шарипов.
– У нас возникнут определенные проблемы, – сообщила Надежда
Анатольевна. – Дело в том, что акции Харьковского объединения не могут быть
переданы вашим родственникам в Москве. Нужна ваша доверенность, чтобы с ней
кто-нибудь вылетел в Киев и там оформил все документы. В Украине могут не
признать сделку, заключенную в Москве с участием российских нотариусов.
– Нужно говорить на Украине, – недовольно заметил Ринат. Он
вспомнил, что был когда-то хорошим журналистом.
– Нет, – спокойно возразила Попова, – сейчас правильно
говорить в Украине. Они настаивают, чтобы говорили именно так.
– Ну тогда говорите именно так, – махнул рукой Шарипов. –
Значит, мне нужно выписать доверенность на моего представителя?
– Верно. Вы должны решить, кто поедет в Киев, чтобы оформить
сделку по акциям Харьковского объединения.
– Поезжайте вы, – предложил Ринат, – вместе с Иосифом
Борисовичем. Вам я доверяю. Подготовьте на завтра необходимые документы, и я их
подпишу.
– Хорошо, – согласилась Попова.
– Что еще? – мрачно спросил Шарипов.
– Финансовый отчет за этот квартал мы уже подготовили.
Завтра мы его вам вручим.
– Я его посмотрю. Но у меня для вас не очень хорошие
новости. Сколько человек работает в вашей компании в данный момент?
– Триста двадцать четыре человека с учетом сотрудников
охраны и водителей, которые работают вместе с вами, – сообщила Попова. – А почему
вы спрашиваете?
– Нужно будет провести сокращение, – твердо сказал Ринат.
Или ему показалось, что твердо. – Я думаю, что придется уволить большинство
наших сотрудников.
Попова взглянула на Плавника. Тот отвел глаза. Затем
посмотрела на изумленную Тамару, не понимавшую, с чем связано требование шефа.
– Я хотела бы уточнить ваше требование, – голос у Надежды
Анатольевны все-таки дрогнул. Она пыталась сохранить хладнокровие. – Что значит
большинство? Сколько человек?
