– Думаю, что для начала половину, – безжалостно ответил
Ринат, – а потом еще процентов двадцать или тридцать. Нужно, чтобы осталось не
больше пятидесяти человек. А может, и того меньше.
Тамара пошевелилась на своем месте, и все трое посмотрели в
ее сторону. Надежда Анатольевна стоически выдержала это известие.
– Простите меня, Ринат Равильевич, – сказала она, чуть
запнувшись, – надеюсь, вы понимаете, что именно сейчас сказали. У нас
уникальная компания, имеющая многолетний опыт работы. И не только с вашими
инвестициями и акциями. Наши сотрудники переходили сюда из других компаний,
многих мы сами просили перейти сюда, обещая им хорошие оклады и быстрое
повышение по службе. У нас уникальный коллектив. Его очень легко разрушить, но
невероятно сложно будет снова собрать. Вы понимаете, что увольнение пятидесяти
процентов сотрудников, а в перспективе восьмидесяти процентов означает
фактическую ликвидацию компании?
– Понимаю, – кивнул Ринат, – но у нас нет другого выхода. Я
не могу тратить столько денег, чтобы содержать такую компанию, как «Астор». У
меня просто не будет лишних восьмидесяти миллионов долларов.
– Нам не нужно восемьдесят миллионов, – улыбнулась она, –
это только оборот нашей компании. Годовой оборот. На самом деле фонд заработной
платы у нас не превышает семи миллионов. Это не так много, как вы думаете.
– Семь миллионов, – переспросил он, – на триста человек?
Тогда получается, что каждый сотрудник «Астора» обходится мне более чем в
двадцать тысяч долларов. По-моему, таких зарплат нет ни в одной московской
компании.
– Вы неправильно считаете, – мягко возразила Попова, – я же
говорю о годовом фонде заработной платы. Значит, двадцать тысяч на человека в
год. Или тысячу семьсот долларов в месяц. Прибавьте налоги, отчисления в
Пенсионный фонд, расходы на командировочные и работу по договорам. И получится
не такая уж и высокая для московских компаний сумма. Средняя зарплата в
«Асторе» составляет около восьмисот долларов. Не так уж и много для Москвы,
хотя не скрою, что зарплата ряда ведущих менеджеров у нас высокая. Я имею в
виду себя, моих заместителей и вашего личного секретаря. Господин Плавник
получает отчисления в виде процентов с вашего наследства и отказался от обычной
заработной платы.
– Очень любезно со стороны Иосифа Борисовича, – не удержался
от сарказма Шарипов, – если бы он не отказался, то наверняка зарплата была бы
не двадцать, а все тридцать тысяч. Насколько я успел узнать, наш «дорогой»
адвокат один из самых дорогих специалистов в Москве. Получается каламбур, но я,
кажется, прав, Иосиф Борисович?
– Я всего лишь выполняю свою работу, – пожал плечами
Плавник. – Если вы считаете, что я получаю слишком большие проценты, то можете
узнать, какие ставки у других адвокатов.
– Не обижайтесь, – попросил Ринат, – я не хотел сказать
ничего обидного.
– Я не обижаюсь, – ответил Иосиф Борисович, – тем более что
вы сами знаете, какой небольшой гонорар я получаю. По сравнению с французскими
адвокатами. Хотя основную работу делает именно мое бюро.
– Спасибо, – кивнул Ринат, – я об этом тоже помню. Давайте заканчивать
совещание. Я уже сказал вам, что нужно делать. Подготовьте списки увольняемых.
– Это невозможно, – сказала Попова, – вы не совсем понимаете
специфику нашей работы. У нас и так не хватает четырнадцать человек. Я не знаю,
с кого мне начать.
– Вы почувствуете себя лучше, если я скажу, что вашу
компанию могут вообще закрыть к концу года? – устало спросил Шарипов.
– Почему вы все время говорите «вашу»? – спросила Надежда
Анатольевна. – Это же и ваша компания. Неужели вас не волнует судьба собственной
компании?
Плавник, испытывая обиду, вздохнул. Но ничего не стал
говорить. Он уже понимал, почему Шарипов так последовательно разрушает эту
компанию. Ему она была уже не нужна, а новый владелец его активов, Вольдемар
Леру, мог никогда не появиться в Москве.
– Меня волнует, – кивнул Ринат, – именно поэтому я хочу
заранее уволить людей, чтобы они искали себе место работы. Можете выплатить
всем трехмесячную зарплату.
– Я начну с себя, – нервно поднялась Попова. – В подобных
условиях я не смогу работать. Я привыкла отвечать за порученное мне дело. Если
в компании останется пятьдесят или сто человек, мы не сможем нормально
функционировать. Ни при каких условиях. Поймите, что это не моя блажь.
– Вы меня тоже поймите. Это вынужденное решение.
– Простите, но мне трудно понять ваши мотивы, – едва
сдерживаясь, сказала Надежда Анатольевна. – Насколько я знаю, вы владелец
двухмиллиардного состояния. Неужели семь миллионов долларов такие
непозволительные расходы для такого человека, как вы? Боюсь, что вы не совсем
понимаете ситуацию. Мы работаем, чтобы обеспечить доходность всех ваших
активов, всех ваших компаний, в которых есть ваши акции. Вы просто не сможете
сами контролировать такую огромную денежную массу. Даже если найдете несколько
хороших адвокатов и секретарей.
– И тем не менее готовьте списки, – попросил Шарипов.
– В таком случае я вынуждена просить вас о своей собственной
отставке, – поднялась Попова. – В сложившихся условиях я считаю невозможным
оставаться на своей должности.
В кабинете наступила звенящая тишина. Плавник почему-то
посмотрел в окно, словно ожидая чудесного спасения оттуда. И решил, что настало
время, когда он должен вмешаться.
– Давайте не будем срываться и попытаемся разобраться, –
предложил Иосиф Борисович. – Я понимаю вашу последовательную позицию, уважаемая
Надежда Анатольевна. И понимаю, насколько вы правы. Но вы должны понять и
Рината Равильевича. Он ведь не хочет разрушать собственную компанию. Но,
очевидно, он руководствуется мотивами, о которых нам пока неизвестно. Или
известно мало. Я полагаю, что пока не следует принимать никаких конкретных
решений. Нужно съездить в Киев и оформить сделку по акциям Харьковского объединения,
а уже затем в спокойной обстановке посмотреть на списки сотрудников нашей
компании.
– Мы не можем пойти на сокращение даже десяти процентов, –
возразила бледная от волнения Надежда Анатольевна, – у нас штаты не раздуты.
Каждый на своем месте.
– Не сомневаюсь, – кивнул Иосиф Борисович. – Но, насколько я
понял, ваш уважаемый босс не собирается просто так выкидывать людей на улицу.
Он любезно согласился выплатить каждому из уволенных сотрудников трехмесячную
зарплату. За это время они могут попытаться найти себе новую работу.
– Даже если они найдут работу, то самой компании уже не
будет, – напомнила Попова. – Вы же это прекрасно сами понимаете.
– Именно поэтому и советую вам не торопиться, – мягко
предложил Плавник. – Давайте немного подождем. Возможно, ситуация через
некоторое время изменится и речь будет идти вообще о ликвидации компании.
