Красный от унижения, Атоу, не поднимая глаз на Джейн, пробормотал слова извинения. Схватив жену за руку, он потащил ее прочь. Визгливый глупый смех Фредерики не умолкал, и Фицу захотелось вообще отказаться от общения с женщинами, по крайней мере... ну, на какое-то время.
Блэкберн злобно смотрел им вслед.
– Интересно, зачем Сьюзен их пригласила.
– Интересно, приглашала ли она их вообще, – откликнулся Фиц.
Блэкберн внимательно посмотрел на друга.
– Я об этом не подумал. – Он решительно повернулся к жене и поцеловал тыльную сторону ее руки. – Тебе принести чего-нибудь выпить?
Если на какой-то момент подозрение и закралось в его сознание, он не подал виду. Фиц подавил ухмылку. Блэкберн принял обвинения Фредерики с должным презрением.
– Да, хочу пить, – ответила Джейн. – И, пользуясь отсутствием леди Гудридж, рискну заметить, что мое колено от реверансов тоже болит.
Фиц заметил, что Джейн даже не пытается извиниться или привести какие-либо объяснения насчет своего поведения одиннадцать лет назад. Помня ее привязанность к Рэнсому, неудивительно, что у нее хватало здравого смысла игнорировать знаки внимания со стороны Атоу.
Так же, как сейчас игнорируют самого Фица.
Это было болезненное сравнение, равно как и понимание того, что скоро нужно будет принимать решение.
Де Сент-Аманд торопил с ответом, здоровье матери все ухудшалось, и у Фица не оставалось выбора. Совсем.
– Если Фиц раздобудет тебе стул, я принесу напитки и что-нибудь поесть.
– С удовольствием, – согласился Фиц.
– Я не голодна, – сказала Джейн.
Блэкберн опять поцеловал ее руку – на этот раз более пылко – и сказал:
– Ты не сможешь отказаться.
Фиц подождал, пока Блэкберн скроется из виду, затем поставил Джейн стул и предложил свою руку.
– Должен сказать вам, леди Блэкберн, что я простоял в очереди встречающих два часа, и почти двадцать ждал этого момента.
– Какого момента, мистер Фицджеральд? – Она позволила ему довести ее до стула и опустилась с усталым вздохом.
– Видеть моего лучшего друга женатым, знать, что когда какие-то циничные ублюдки – прошу прощения, миледи – тревожат его жену, он с готовностью встает на ее защиту, словно боится, что ее могут украсть. Он по уши влюблен. – Фиц потер ладони друг о друга.
Она выглядела вежливо-недоверчивой.
– Разве?
– Все это видят. Посмотрите, как они за вами наблюдают. Как они сплетничают о его увлечении.
Джейн слабо улыбнулась.
– Посмотрите, с каким интересом они обсуждают, сколько это продлится, прежде чем он вышлет меня в деревню.
От ее ответа торжество и восторг Фица несколько поблекли. Джейн говорила так, будто сама задавалась теми же вопросами. Но она влюблена. Конечно, она должна быть влюблена.
– Брак не так уж плох, а? Даже для такого закоренелого холостяка, как Блэкберн.
– Совсем неплох. – Джейн сдержанно улыбнулась. – Брак мгновенно возвысил меня в обществе, точно так же, как когда-то унизил скандал, он развеял мои переживания о будущем.
Фиц смотрел на нее, хорошо одетую, красиво причесанную, ровно и неподвижно сидящую на стуле. По ней никогда не скажешь, что она, скорее всего, испытывает волнение новобрачной. Взяв стул, Фиц сел рядом с Джейн, наклонился к ней, упираясь руками о колени.
– Я знаю Блэкберна очень хорошо, и хотя он сложный человек и не все его качества вызывают восхищение, это очень крепкая натура. Он всегда выполняет свои клятвы.
– Хочет он того или нет. Лестно это слышать. Волнение? Да тут целая драма!
– Он не женился бы на вас, если бы не хотел. Рискуя быть дерзким, напомню, что в прошлый раз он этого не сделал.
Джейн покраснела, но сдержанно ответила:
– На этот раз все было несколько иначе.
– Я не знаю, как все происходило. «Кроме того, что наперебой рассказывали очевидцы», – добавил он про себя. – Но все бы не зашло так далеко, если бы он не был решительно настроен жениться.
Она не ответила, но, волнуясь, стала теребить платок.
– Ну, скажите, какие еще могут быть причины для такой настойчивости с его стороны?
– Я не знаю, но он не говорит мне всей правды.
Фиц вздрогнул. Он думал то же самое. Но что Блэкберн может скрывать?
– А кто говорит всю правду? – находчиво ответил он вопросом на вопрос. – Вы разве рассказали ему все свои секреты?
– У меня нет никаких... – Она что-то вспомнила и прервала себя. – Нет, мне нечего скрывать.
– Вот видите. – Фиц наклонился к ней, заглядывая в лицо, и Джейн была вынуждена посмотреть на него. – Блэкберн привязан очень крепко, и это сделали вы.
– Но он не собака, чтобы держать его на поводке.
– Нет. – Фиц весело усмехнулся. – Он жеребец, а вы... – До него вдруг дошло, что неуместно будет повторять аналогию Блэкберна. – Миледи, вы не пожалеете, что вышли за него замуж.
Она задумалась над его заверениями, и ее обеспокоенное лицо прояснилось.
– Зовите меня Джейн.
Ей-богу, он зарывает свой талант в землю, ему следовало стать священником, дающим советы новобрачным.
– Джейн. А вы зовите меня Фиц.
– Фиц... вы думаете, что я могу доверять ему?
– Вы можете жизнь ему доверить. Она прижала ладони к груди.
– Я больше переживаю насчет его верности.
– В этом вы тоже можете ему доверять.
Глава 27
Блэкберн наполнил тарелку для Джейн и направился через зал обратно, поглядывая в сторону Адорны и собравшейся вокруг нее толпы поклонников. Все эти джентльмены – подозреваемые в глазах Блэкберна – ловили каждое слово девушки, как золотую монету. Возможно, кто-то из них поинтересуется ее успехами во французском и, услышав выбранную мсье Шассером фразу, примет к сведению внесенные Блэкберном изменения.
Блэкберн обогнул подвыпившую матрону.
А возможно, и нет. С тех пор, как он работал у мистера Смита, Блэкберну всюду виделись скрытые пароли, но этот казался слишком диковинным даже для него. Несомненно, это довольно посредственный способ передачи сообщений.
Но использование Адорны и ее плохого французского может оказаться единственным способом передачи информации, и если Блэкберн нашел первое звено в цепочке, установленной французской разведкой, то, может, ему удастся вывести из тени и остальные.
Он снова взглянул на Адорну. Если его расчеты верны, нужно позволить ей говорить с каждым, кто этого захочет.
