– Но смотрите: дважды предупреждать не буду, – вернулась к волнующему ее вопросу регистраторша, когда с бумажными делами было наконец покончено. – Если на вас поступят жалобы…
– Ну что вы?! – Глеб посмотрел на нее так укоризненно, что Тортилла смутилась и затеребила ворот синей вытянутой кофточки.
Процедура завершилась, и еще раз выслушав указание, как пройти в свой корпус и как попасть в столовую – кстати, она оказалась в том самом здании «клуба», «русичи» выбрались из административного корпуса.
– Уф! – вздохнула Динка. – Какая вредная тетка! Кажется, она подозревала нас в чем-то нехорошем!
– А мы всего-то хотели незаконно проникнуть в покои Брюса и изъять оттуда особо ценный артефакт, – заметил Ян.
Поспорить с ним было трудно, видимо, поэтому все промолчали.
Компания подошла к небольшому желтому флигелю, где ребятам и предстояло жить ближайшие дни, и вдруг, когда Глеб уже взялся за ручку, чтобы открыть дверь, она распахнулась, и на пороге появилась девушка.
На вид ей было лет восемнадцать – максимум двадцать. Аккуратное личико с чуть пухлыми щечками и маленьким подбородком с кокетливой ямочкой казалось таким свежим, что невольно напрашивалось банальное сравнение с едва распустившейся розой. Голубые глаза сверкали лукавством, а светлые кучерявые волосы были собраны в пучок, откуда выбилось несколько непослушных прядок, игриво обрамлявших ее хорошенькое личико.
Одета незнакомка была в белую кофточку с пышными рукавами, длинную полосатую юбку и белый передничик.
Она казалась такой милой, словно была ожившей фарфоровой статуэткой, а вовсе не современной девушкой.
– Здравствуйте! – голубоглазка улыбнулась. – Вы, наверное, наши гости!
– Здравствуйте… – Глеб оглянулся на друзей, и Ян с ехидством подумал, что наконец и этот нордический герой выглядит несколько растерянным. – Да, мы только что получили право проживать некоторое время в этом Эдеме. А вы, простите…
– Мария, – старомодно представилась девушка, но тут же поправилась: – Можете называть меня Машей. Я здесь работаю… помогаю по хозяйству… Ой, а что же вы на улице стоите? Проходите, я покажу вам ваши комнаты.
* * *
Девушка была очень красивой. Саше потребовался всего один взгляд, чтобы оценить нежное задорное лицо, хрупкую фигуру и присущую так называемой помощнице по хозяйству кокетливую манеру держаться. А еще от нее пахло розами – ненавязчивый и в то же время притягательный, будоражащий аромат. Александра покосилась на Северина. По тому, как трепетали его ноздри, становилось понятно, что парень тоже его почувствовал. «Моноаромат, и не из дешевых, – отметила девушка. – Ничего себе помощница по хозяйству в каком-то полузабытом богом санатории!..»
Мария, как манерно представилась незнакомка, Александре сразу не понравилась. Было в ней что-то ненастоящее, нарочитое. Вся она казалась слишком сладкой, как переслащенный крем, да еще и для верности щедро приправленный взбитыми сливками.
Однако парни, похоже, повелись на приманку. И Северин, заинтригованный запахом, и Ян, и даже Глеб.
Мария проводила гостей в комнаты – весьма, кстати, посредственные, с потрепанной мебелью и засалившимися полувылинявшими обоями в цветочек.
– Это замечательное место. Знали бы вы, как красиво здесь было когда-то, – вздохнула помощница по хозяйству, заметив, что взгляды приезжих отражают что угодно, только не восхищение.
– А вы откуда знаете, как здесь было? – спросила Саша. Получилось недоверчиво и даже враждебно, но Мария словно не заметила грубости гостьи.
– Я увлекаюсь историей, – охотно пояснила она, – меня всегда притягивала личность легендарного ученого, человека энциклопедических знаний графа Якова Вилимовича Брюса, а ведь все это когда-то принадлежало ему… Вы, наверное, и не знали…
– Знали, – поспешно откликнулся Глеб, явно не желая упасть в глазах прекрасной работницы-эрудитки.
– Вы расскажете нам о графе? Мы тоже интересуемся историей, тем более когда ее излагает такая красивая девушка. – Ян встал по другую сторону от Марии, напротив Глеба.
Ребята кружились вокруг девицы, словно пчелы вокруг цветка.
Александра почувствовала досаду и разозлилась теперь уже на себя: неужели она способна на ревность? Надо взять себя в руки и для начала признать, что все ее предубеждение против Марии вызвано именно этим низким чувством, на которое она не имеет никакого права прежде всего потому, что Глеб никогда не уделял ей самой никакого особенного внимания. Откуда же это горькое раздражение?
– К сожалению, ничего особенного рассказать я не могу – все то же, что написано во всех справочных изданиях, – отвечала тем временем Мария, – но, если вам интересно, с удовольствием сделаю это.
– Конечно, интересно, – приосанился Ян.
Даже Динка поддержала идею, и хозяйка желтого флигеля, как тут же мысленно окрестила ее Александра, удалилась, пообещав приступить к рассказу после ужина, управившись с текущими делами.
– Странно, что такая образованная и, судя по всему, неглупая девушка работает здесь кем-то вроде горничной, – все же озвучила свои сомнения Саша, когда Мария наконец ушла.
– Может быть, ей требуется уединение. Скажем, для написания научной работы, – тут же предложил обоснование Глеб.
– Может, и так, – согласилась Саша, решив больше не встревать с неуместными вопросами.
* * *
Они разошлись по своим комнатам. Глеб с Северином, как и Александра с Динкой, поселились вместе, зато Яну достался одноместный номер.
«У дурного характера и плохой репутации есть очевидные плюсы», – решил парень, заваливаясь на кровать прямо в кроссовках и куртке.
Основная работа предстояла ночью, сейчас же можно было просто отдохнуть и набраться сил перед предстоящей вылазкой, поэтому Ян расслабился и закрыл глаза.
Он сам не заметил, как заснул.
Тем временем в комнате стало темно – так темно, как не бывает обычным, пусть и хмурым, майским днем. Где-то далеко, но неожиданно отчетливо послышался бой часов. Казалось, часы силятся что-то сказать…
Тик-так,
Грянул мрак… —
доносилось сквозь тревожный отчаянный перезвон.
В комнате заскользили тени – они были чернее самого мрака, словно появились из самых глубинных бездн ада.
– Ты пришел… Ты откликнулся на зов… – донесся до Яна зловещий шепот, исходящий сразу изо всех углов.
– Я пришел, – подтвердил Ян без обычной насмешливости.
Он был серьезен, так как прекрасно чувствовал: с теми силами, что вступили сейчас в игру, шутить невозможно. По крайней мере, подобные попытки заканчивались весьма плачевно, и не один из шутников горько пожалел о своем былом веселье.
– Твое сердце для меня – открытая книга, – продолжал все тот же вселяющий ледяной ужас голос. – Ты ищешь великих знаний, ты хочешь возвыситься над людьми – и ты получишь все это.
