— Почему? — удивилась Алена.
— У турков с арабами всегда были сложные отношения, —
пояснил сам Фархад. — Вы, наверное, помните из истории, что Османская империя
турков владела всеми этими землями арабов много столетий, что не могло вызвать
к ним особых симпатий со стороны местного населения. Кроме того, в Ираке на
севере компактно проживают курды, а турки считают, что именно с иракской
территории к ним проникают боевики курдской рабочей партии, которые
осуществляют террористические акты в самой Турции. И соответственно турки время
от времени совершают вылазки в эти районы и бомбят возможные лагеря курдских
повстанцев.
— Все так, — согласился майор, — но самое главное, что турки
— мусульмане. А живущие в Ираке мусульмане не могут простить, что они являются
созниками Америки и Израиля против арабов и курдов. Поэтому их ненавидят больше
других.
— Это тоже важный фактор, — согласился Сеидов. — Турция
имеет традиционно дружеские связи с Израилем, хотя у власти в Турции находится
религиозная партия. Что вызывает недовольство соседей Турции. Но в самой Турции
военные — это привилегированная каста воинствующих атеистов, которые следуют
заветам основателя республики Кемаля Ататюрка. Почти все высшие офицеры — это
выпускники элитных военных учебных заведений в США и Великобритании. Для них
Израиль более приемлемый союзник, чем курдские сепаратисты или арабские
террористы. Даже несмотря на то, что турки и арабы являются
мусульманами-суннитами. В отличие от фарсов, которые в массе своей шииты.
— Как все запутано, — согласилась Алена. — Здесь нужно
каждому долго объяснять, где враги, а где друзья.
— На Востоке все более запутано, чем на Западе, — согласился
Фархад. — Самое общество, религия и нравы гораздо более иррациональны, чем в
рационально устроенном западном обществе. Здесь еще действуют обычаи, местные
порядки, традиции родоплеменных отношений. И все это отражается на характере
войны, которая идет в Ираке. Гражданская между шиитами, суннитами и курдами. А
также война против оккупантов, — он показал на Томашевски, и Алена улыбнулась.
— То есть так, — согласился майор, снова поворачиваясь к ним.
— Не нужно было их трогать. Пока был жив Саддам Хусейн, он обеспечивал в этой
стране порядок и дисциплину. А сейчас Ирак стал центром террористов всего мира.
Сюда едут учиться стрелять и убивать. Такой большой тренировочный лагерь для
всех террористов.
— А как обстановка на юге, у Басры? — поинтересовался
Фархад.
— Там очень плохо, — сразу сказал Томашевски, — я не могу
понять, где прячутся террористы, ведь в пустыне трудно спрятаться, но они
уходят под землю и появляются там, где их никто не ждет. Особенно достается
англичанам и голландцам, батальоны которых несут самые большие потери.
Американцы хотят заменить их своими солдатами, но у них просто нет столько
людей. Там убивают каждый день. И рядом граница с Ираном, где все время ждут
иранские воинские части. Один случайный выстрел, одна случайная группа, которая
перейдет границу, и может начаться война. А граница там, как это сказать, у нее
нет четкой линии. Можно случайно попасть к иранцам. Об этом предупреждают всех
военнослужащих.
— Вот куда мы полетим, — напомнил Фархад, обращаясь уже к
Алене. — Не страшно?
— Нет, — ответила она, — даже интересно. Когда еще я смогу
побывать в такой командировке. Спасибо, что вы взяли меня с собой.
Томашевски услышал ее слова и снова повернул голову.
— Пани Алена очень смелый человек. Но нужно быть осторожнее.
И в самом Багдаде тоже. У вас должен быть платок на голове, чтобы не привлекать
внимания окружающих.
— Какой платок? — не понял Сеидов. — Я здесь работал три
года. В Ираке женщины не ходили в хиджабе. Они одевались по-европейски.
— Это было давно, — возразил майор, — сейчас лучше носить
платок, чтобы не привлекать ненужного внимания. Местное население и так считает
нас безбожниками, которые насаждают свой образ жизни их традиционному обществу.
У мусульман свои представления об этике и морали.
— Я, между прочим, тоже мусульманин, — заметил Фархад.
— Извините, — пожал плечами Томашевски. — Я думал, вы
русский. Но тогда вы все сами понимаете. Женщина не должна ходить в городе без
платка. Это может быть очень опасно.
— При Саддаме у женщин была свобода выбора, — горько заметил
Сеидов. — А при американцах, несущих всему миру свою демократию, у них не
осталось этого права. Глупо…
— Саддам был диктатор, а не хороший политик, — напомнил
майор, — он подставил свою страну под удары американцев. Сначала, когда полез в
Кувейт, потом приказал убить отца нынешнего Президента. И потом начал играть в
кошки-мышки с экспертами ООН, не показывая им свои запасы оружия.
— Для такого диктатора, как Саддам, это было оскорбительно.
Получалось, что у него отнимали часть суверенитета, а значит, покушались на его
сакральную власть, — пояснил Фархад. — В любом мусульманском обществе это было
понятно. Правитель должен быть абсолютным властелином, иначе он просто не
правитель. Позволить экспертам ООН вести себя в его стране так, как им хочется,
Саддам Хусейн просто не мог. Иначе он не остался бы правителем. А на Западе его
неуступчивость воспринималась как лицемерие и нежелание сотрудничать. В
результате конфликт только усугублялся. А после вторжения в страну американцы
быстро выяснили, что никаких запасов оружия у Ирака просто не было. Как и
химического и биологического оружия. Все это был один большой блеф.
Американские специалисты из ЦРУ просто сыграли на самолюбии Саддама, на его
маниакальной подозрительности, на его тщеславии. И он глупо попался в их
ловушку, отказываясь от сотрудничества. А потом уже было поздно…
— Вам нужно читать лекции по истории Ирака, — одобрительно
сказал Томашевски.
— Я работал в этой стране три года и полюбил этих людей, —
признался Фархад, — добрые, отзывчивые, миролюбивые, веселые, общительные. Как
нужно было их прессовать все эти годы, чтобы они превратились в настороженных,
замкнутых и агрессивных! Ненавидящих всех пришельцев.
— Вы думаете, что у нас получится провести переговоры? —
спросила Алена.
— И не только переговоры. Я надеюсь, что мы даже подпишем
предварительные условия нашего возможного контракта. Нефть нужна всем. И самим
иракцам, которые могут на эти деньги восстанавливать свое государство и его
экономику, и американцам, для которых бесперебойные поставки нефти — самый
важный вопрос их политического и экономического существования, и всем
остальным, которые так или иначе сидят на этой «энергетической игле», — ответил
Сеидов. — Поэтому всем выгодно, чтобы здесь работали наши специалисты. Арабы
умеют отличать друзей от врагов, и они знают, что Советский Союз и Россия
всегда относились к Ираку хорошо. И даже простили новому правительству многомиллиардный
долг, оставшийся от прежнего режима.
