— Что соответствует действительности, — язвительно закончил
Головацкий. — Или вы опять со мной не согласны?
— Здесь все так сложно, — грустно заметил Сеидов. — Вы
хороший геолог, Головацкий, очень хороший специалист, но вы плохой политик. А
еще хуже, что вы не умеете вести себя в группе. Я еще не забыл, как вчера вы
предлагали мне уехать. Хватит спорить. Лучше просмотрите еще раз карты южных
пластов, куда мы должны лететь.
— Какие карты? — жалобно спросил Головацкий. — Они все
сгорели в брошенной машине.
— Вот видите, — покачал головой Сеидов. — Ваша коллега
госпожа Гацерелия сумела вытащить документы из горящего автомобиля. А вы даже
не подумали, что нужно погрузить эти карты в машину, в которой вы ехали.
— Грузы распределял сержант, — напомнил Головацкий. — И я не
мог спасти карты, так как находился в другом автомобиле. Но карты легко
восстановить.
— Карты мы, конечно, восстановим, — согласился Фархад, —
всегда труднее сохранить репутацию. Как это у Окуджавы, помните: «Чувство
собственного достоинства. Удивительный элемент. Нарабатывается годами. А
теряется в момент».
Все заулыбались. Головацкий нахмурился, но не решился
спорить. Колонна подъехала к бывшему отелю «Шератон», пострадавшему во время
первоначальных авианалетов и восстановленному позднее. Все высыпали из машины.
В холле было много офицеров и журналистов, среди которых было немало женщин. К
Сеидову сразу заторопился мужчина лет сорока. У него был вздернутый нос,
большая лысина и круглое лицо с глазами неопределенного цвета.
— Гладков, — представился дипломат, — Михаил Емельянович
Гладков. С приездом в Багдад.
— Спасибо.
— Как вы добрались? Я слышал, что у вас были проблемы на
границе?
— Ничего. Мы их смогли решить.
— Эти американцы ведут себя в Ираке как хозяева, —
пожаловался Гладков, — но мы готовили даже специальную ноту.
— Она не понадобилась. У меня к вам просьба. Нам срочно
нужен врач.
— Разумеется. Я сейчас позвоню в посольство и вызову нашего
врача. У вас есть раненые?
— Да. Сопровождающий нас полковник из Федеральной службы
охраны господин Амансахатов. Он ранен в руку вчера, во время ночного боя.
— Я вызову врача.
— И еще. У нас пропала часть багажа, в том числе и личные
вещи госпожи Гацерелии и господина Резникова. Если можно, подберите им
подходящую одежду, за которую мы, разумеется, заплатим.
— Это не проблема, — ответил Гладков, — мы все организуем. В
«зеленом поясе» города есть несколько приличных магазинов. Там можно найти
любую одежду, в том числе и западную. Но платить нужно только валютой.
— Разумеется, — улыбнулся Фархад. — Тогда я полностью
полагаюсь на вас. А завтра магазины будут работать?
— Конечно. У них все дни рабочие, кроме религиозных
праздников.
— Тогда завтра вы с ними и поедете, — решил Сеидов.
— Вам уже заказаны номера, — сообщил Гладков, — у вас будет
большой сюит. Рядом, в одноместном номере, будет жить ваш помощник. Кажется,
госпожа Сизых.
— Да. А остальные?
— Все на одном этаже. С правилами безопасности мы вас
ознакомим. В случае опасности срабатывает сигнализация. На крыше стоит зенитная
установка, если вдруг террористы захватят какой-нибудь самолет и решат ударить
по отелю. Приняты максимальные меры безопасности. Завтра утром мы встречаемся с
нашим послом, а затем едем на переговоры. У них завтра выходной, но министр
экономики нас примет. Вечером будет ужин в вашу честь, а утром в субботу мы
вылетаем в Басру.
— И еще одна просьба, — вспомнил Сеидов. — У нас пропали
геологические карты южного района. Понимаю, что просьба почти невыполнимая, но
если удастся где-то получить один экземпляр, то это нам бы очень помогло. Или
заказать его в Москве. У нас в компании есть копии.
— Такие карты мы здесь не найдем, — ответил Гладков, — а из
Москвы привезти можно. В субботу утром сюда летит чартерный рейс. Если ваши
сотрудники смогут передать их кому-то из пилотов, то карты доставят прямо в
Багдад.
— Я договорюсь об этом, — кивнул Фархад.
— Тогда не буду вас больше задерживать. Ужин сегодня в
девять. Прямо в отеле. Я буду вас ждать. Для нас приготовят комнату, где мы
сможем поужинать всей группой. И учтите, что свинину и бекон здесь не подают.
Мусульманское государство.
— Ничего, — усмехнулся Сеидов, — мы как-нибудь потерпим.
Через полчаса он уже стоял под сильным напором воды,
подставляя струям лицо. Когда он закончил принимать душ, в дверь постучали.
Фархад удивленно взглянул на часы. До назначенного ужина оставалось около
сорока минут. Фархад надел халат, который здесь выдавали только в сюитах и
который сохранился в отеле с былых времен, подошел к двери и взглянул в
«глазок».
Глава 17
Это была Манана Гацерелия. Удивленный Фархад открыл дверь.
— Извините за мой вид, — пробормотал он. — Я только из
ванной. У вас ко мне дело? Если насчет вашей одежды, то я этот вопрос решил.
Мне обещали, что завтра магазины будут работать и вы сможете выбрать себе любой
наряд. За все заплатит наша компания, пусть это вас не волнует.
— Я не по этому вопросу, — возразила женщина. — У меня к вам
очень важное дело.
— Входите. — Сеидов впустил Манану в номер. В его сюите были
две комнаты. Он оставил ее в гостинной и, пройдя в спальню, быстро переоделся.
Затем вышел к гостье. Уселся в кресло.
— Я вас слушаю.
— У меня к вам важный разговор, — сказала, явно колеблясь,
Гацерелия, — дело в том, что я работала дипломатом. Но вы об этом знаете. И нас
всегда предупреждают, чтобы мы вели себя осторожно. Вы меня понимаете? Не
разговаривали с незнакомцами, не говорили о служебных делах, старались не
обсуждать служебные вопросы дома и тому подобное.
— Понимаю. Но какое отношение это имеет к нашей группе? У
нас здесь не дипломатические переговоры, — усмехнулся Фархад.
— Сегодня ночью мы оставались вместе с госпожой Сизых, вашей
помощницей, — сообщила Манана, — и я случайно услышала, как она с кем-то
разговаривает. Она ушла в ванную, включила воду, но двери тонкие, и я все
услышала. Я не подслушивала, но все равно было слышно…
Он нахмурился. Но не стал ее перебивать.
— Она кому-то позвонила, — продолжала, волнуясь, Гацерелия.
— Сообщила, что мы уже прибыли в город. И говорила о нашем переходе через
границу. Видимо, ее спрашивали, как мы прошли границу, и она отвечала, что сама
не понимает. Рассказала о нападении на наши машины, о ранении полковника
Амансахатова.
