Однажды она проснулась утром и обнаружила, что вторая половина постели пуста. Джилл резко села на кровати, протерла глаза.
Страх закрался в ее душу. Вдруг с ним что-то случилось? Соскочив с постели, она поспешила найти мобильный телефон, чтобы позвонить Себастьяну. Но монотонный голос в трубке произнес, что абонент временно недоступен.
Джилл судорожно вздохнула. Вытерла холодный пот, выступивший на лбу. Нет, все должно быть хорошо. Он просто заночевал у кого-нибудь из друзей, а она только зря паникует.
Надо собираться на работу. Ведь у нее сегодня не выходной. И ни в коем случае нельзя допустить, чтобы на ее лице отражались все те переживания, что бередили душу. Клиенты любили, когда она встречала их приветливой улыбкой. Им не было никакого дела до ее проблем.
Только проработав несколько месяцев в кафе, она осознала, насколько большего она могла бы добиться, если бы послушалась совета матери и пошла учиться. Благо Паола имела свою небольшую фирму по уборке квартир и могла помочь дочери на первых порах. Но Джилл, буквально оглушенная любовью, обрушившейся на нее словно снежная лавина, не слышала слов матери.
Джилл клятвенно пообещала себе, что на следующий год не будет упускать такой шанс. Она начала заниматься, но почему-то старалась это делать тайком от Себастьяна, что было, впрочем, не слишком тяжело, если учесть, что он целыми вечерами пропадал где-то с друзьями.
Джилл и сама не могла себе объяснить, почему скрывала от возлюбленного свое стремление получить образование. Возможно, не хотела его этим задеть, так как Себастьяну, судя по всему, совсем не хотелось продолжать обучение.
Но она до сих пор не видела, какой он есть на самом деле. Будто розовая пелена заслоняла ее глаза, мешая разглядеть сущность натуры близкого ей человека…
Быстро собравшись, она вышла из дома. В кафе ее встретили улыбками и шумными приветствиями, так как за это время весь коллектив успел привязаться к этой неунывающей, пребывающей всегда в хорошем настроении девушке, которая поддерживала со всеми ровные приятельские отношения.
Едва начав работать, Джилл сразу же отключилась от личных проблем. Лишь к вечеру, когда смена подошла к концу, она с неожиданной тревогой осознала, что Себастьян так и не позвонил…
Выйдя на улицу, Джилл огляделась. Надо идти на остановку, так как скоро должен подойти ее автобус. И если она не поторопится, то придется ждать еще минут двадцать, пока появится следующий. Застегнув легкую курточку до самого верха, дабы спастись от пронизывающего холодного ветра, она поспешила в нужную сторону.
От стены отделилась темная фигура, и Джилл чуть не налетела на мужчину, который преградил ей путь.
— Себастьян! — узнала она его. — Где ты был? Я же волновалась.
— Прости, детка. — Он протянул ей небольшой букетик заметно увядших цветов. — Я был так пьян, что решил заночевать у Дэвида. К тому же у меня разрядился мобильник.
Джилл почувствовала, как у нее отлегло от сердца. Она прижалась к его мускулистой груди.
— Больше никогда так не делай.
— Обещаю, — клятвенно заверил он.
И ей стало легко и спокойно. Он снова был рядом. Тот Себастьян, которого она любила и которого знала. И от осознания этого ей стало намного теплее.
Они опоздали на автобус, но Джилл не особенно расстроилась. Ведь любимый находился поблизости, и это затмевало все вокруг.
В тот вечер он никуда не пошел. И обещал ей взяться за ум. Они провели просто потрясающую ночь, лаская друг друга и доставляя друг другу такое удовольствие, о котором уже успели позабыть…
Наступило лето.
Джилл и не заметила, как пролетел год. Она так и работала в кафе. А Себастьян тоже устроился в какую-то фирму. Он не очень распространялся о месте своей работы, но Джилл с удивлением отметила, что у него начали водиться деньги и это были явно не те деньги, которыми его снабжали родители.
Иногда он покупал ей какой-нибудь подарок. Время от времени приносил домой кучу пакетов с продуктами.
Джилл задумывалась, если он стал так хорошо зарабатывать, почему они не снимут жилье поприличнее? Но потом решила, что, возможно, он откладывает на дом и хочет сделать ей сюрприз. Эта мысль настолько обрадовала ее, что она делала вид, будто ничего не замечает, ожидая от Себастьяна первого шага.
Приехал Люк. Он позвонил Джилл, предложив встретиться с ней. Но она отказалась, считая, что это будет нечестно по отношению к Себастьяну.
— Вот уж никогда бы не подумал, что ты станешь такой трусихой, — заметил Люк.
— Что поделать, — сдержала она грустный вздох, ведь ей очень хотелось увидеться с Люком, посмотреть, каким он стал. — Все мы меняемся.
— Только не я, — возразил он.
— Конечно, только не ты, — улыбнувшись, согласилась Джилл, на миг представив себе его ухмыляющееся лицо.
Люк не стал настаивать. И Джилл вернулась к уборке, которую начала и от которой ее на некоторое время отвлек звонок старого друга…
А потом произошло непоправимое.
Джилл в тот день отпустили пораньше. Она неважно себя почувствовала, и одна из официанток пообещала подменить ее, взяв на себя обслуживание прикрепленных за Джилл столиков.
Поблагодарив коллегу, она поспешила домой. Ее знобило, голова кружилась. Не хватало еще заболеть. И когда? В самый разгар летней жары!
Себастьян был дома.
— Сделай мне, пожалуйста, чаю. — Джилл прилегла на диван и закрыла глаза.
— Извини, не могу, дорогая, — отозвался он.
Внезапно что-то в его голосе насторожило ее. Она открыла глаза и взглянула на него.
— Ты куда-то собираешься? Тебя отправляют в командировку? — спросила она, увидев, что Себастьян укладывает в раскрытый чемодан свои вещи.
Он ничего не ответил. Лишь замер на мгновение, согнувшись над чемоданом. Затем обернулся.
— Я ухожу от тебя, Джилл, — просто произнес он.
И эти несколько слов словно тысячи ножей вонзились в ее мозг, причиняя невыносимую боль. Она еще до конца не сознавала весь смысл сказанного им, лишь понимала: произошло что-то ужасное, непоправимое, что-то такое, что в одно мгновение вдребезги разнесло всю ту жизнь, что она выстроила за этот год по кирпичику.
Джилл некоторое время сидела, не в силах произнести ни слова. Лишь глаза ее выражали страдание. Слезы блестели в них, словно капли утренней росы, вот-вот готовые скатиться по пламеневшим щекам.
— Только, прошу тебя, не надо слез, — поморщился Себастьян, возвращаясь к прерванному занятию. — Я уже все решил. Мы не подходим друг другу.
— У тебя кто-то есть? — спросила она, чувствуя, что ее предположение верно.
— Не говори ерунды, — отрезал он, продолжая укладывать вещи.
