Вскоре заснула и она.
Россия. Москва. 11 марта, пятница
Утром они едва не опоздали. Самолет в Нью-Йорк вылетал в
одиннадцать утра, а когда Дронго открыл глаза, было уже восемь. В половине
девятого за ними должна была прийти машина. Дронго с недоумением посмотрел на
часы. Как он мог проспать в Америке так долго? Обычно за океаном он просыпался
в пять-шесть часов утра из-за разницы во времени с родным континентом. Восемь
утра. Он вспомнил, что произошло накануне, и быстро оглянулся. Рядом никого не
было. Из ванной доносился шум льющейся воды.
«Какой ужас! — подумал Дронго. — Я привел ее сюда, чтобы
охранять, а сам провалился в сон. Как могло получиться, что я проспал так
долго, почти десять часов? И ничего не чувствовал. Наверное, из-за этих
лекарств, от них меня всегда тянет в сон. Болеутоляющие лекарства всегда
содержат немного снотворного. Какой кретин! Мог бы и проснуться».
Он вылез из постели и натянул брюки. Нащекина выглянула из
ванной. Она была в халате.
— Доброе утро, — улыбнулась Эльвира, — я уже успела сходить
в свой в номер за зубной щеткой и пастой.
— Неужели я так крепко спал? А где ты спала ночью?
Поднималась к себе?
— Зачем? Я провела чудесную бессонную ночь под твой громкий
храп. Иногда ты прекращал шуметь, но тогда начинал беспокойно ворочаться. А
иногда затихал, и тогда я пугалась, что у тебя остановилось дыхание. Тебе нужно
обратиться к врачу.
— Кажется, это называется «апноэ», — вздохнул Дронго. — У
меня сломан нос и перебита перегородка. Поэтому я часто задыхаюсь во сне.
Внезапная остановка дыхания во сне? Наверное, это плохо. Но еще хуже, что я
сегодня заснул. Или нет?
— Ничего страшного. Мне было даже интересно. Такой опыт
общения с очаровательным мужчиной, который всю ночь рядом громко посапывал.
Буду хвастаться внукам, что в моей жизни было и такое.
— У тебя уже есть внуки? — пошутил он. — Тогда ничего не
страшно.
Она улыбнулась, шутливо погрозила ему пальцем и скрылась в
ванной.
Они не успели позавтракать. Пришлось быстро, поднявшись в
верхние номера, собирать свои вещи, чтобы к половине девятого спуститься в
холл, где их уже ждал лейтенант Саймонс со своим темнокожим напарником. Дронго
подошел к портье расплатиться. Первые два номера оплачивала принимающая
сторона, а за двое суток в триста одиннадцатом ему пришлось заплатить самому.
Портье — пожилой афроамериканец лет шестидесяти — распечатал счет и упаковал
его в фирменный конверт.
— Извините меня, — вдруг сказал он, протягивая конверт, — но
зачем вам на двоих три номера?
— Это был эксперимент, — тихо пояснил Дронго, подмигнув ему.
— Понимаю, — с умным видом кивнул портье.
«Интересно, что он понимает?» — подумал Дронго, усаживаясь в
салон полицейского автомобиля.
В аэропорт они прибыли за два часа до вылета. Таковы были
условия авиакомпании, проверяющей всех пассажиров.
Саймонс молча и сильно по очереди стиснул руки обоим
улетающим. И на прощание двумя пальцами отдал им честь. Это было все, что он мог
себе позволить.
В салоне самолета Нащекина сразу уснула. Сказалась бессонная
ночь. Дронго не мог спать в самолетах, поэтому читал газету, раздраженно
поглядывая в иллюминатор. Летели они удивительно спокойно и прибыли в Нью-Йорк
в тринадцать сорок шесть, как и было указано в расписании. Несмотря на завтрак
в самолете, обоим захотелось есть, и они пообедали в небольшом кафе, прямо в
здании аэропорта. А затем снова отправились на посадку, пройдя заново всю
процедуру предполетного досмотра. Над океаном была ночь, когда лайнер пересекал
его в обратном направлении. Дронго задумчиво смотрел перед собой. Если Истрин
бывший сотрудник КГБ, то должен понимать всю степень своего поражения. И он
наверняка знает людей, заказавших Дзевоньскому этот террористический акт. Но
может и не знать, где конкретно находится Гейтлер. Настоящие профессионалы —
как выпущенная из ружья пуля. Она летит по своей траектории, и ничто уже не в
силах ее остановить. Разве что посланная вдогонку вторая пуля… Но такое редко
кому удается.
Судя по тому, как они продумали всю операцию, Гейтлер мог
оказаться решающей ударной силой. И возможно, имел какие-то полномочия,
действительно неизвестные Дзевоньскому. Дронго подумал, что, только найдя
Гейтлера, они смогут спокойно распустить комиссию и закончить свою работу. Хотя
те, кто планировал устранение президента, наверняка не успокоятся и прибегнут к
другим методам. Политического деятеля можно устранить, победив его на выборах и
отправив в политическое небытие. Иногда такое поражение гораздо трагичнее, чем
реальная физическая смерть, сразу превращающая политика в легенду. Но не в
России. В двадцатом веке, кажется, не было ни одного случая, когда соперников
побеждали на демократических выборах. Керенский сбежал, Троцкого выслали, чтобы
потом убить. Каменева и Зиновьева расстреляли. Оппозицию Хрущеву — Молотова,
Кагановича, Маленкова — тоже разогнали. Сначала их отправили на незначительные
должности подальше от Москвы, а затем — на пенсии. При этом формально они имели
перевес в Политбюро, но Хрущева тогда поддержал Жуков, а затем и большинство
членов Пленума. Горбачев пытался отстранить Ельцина, убрав его в Госстрой. В
свою очередь, Ельцин не стал бы церемониться с Зюгановым, если бы не победил на
выборах девяносто шестого. И тем более не подчинился бы такому исходу выборов.
А сейчас другая парадоксальная ситуация. Победить нынешнего
главу государства, переиграв его партию на выборах, почти невозможно. Победить
его самого — уже нереально. Он и так избран на второй срок подряд, но его
рейтинг остается невероятно высоким для президента.
Дронго вспомнил, как Гейтлер готовил террористический акт с
помощью похищенного журналиста. Сначала надо было найти подходящего кандидата,
затем раскрутить его исчезновение в средствах массовой информации, изображая
Абрамова человеком редкого таланта и самых лучших человеческих качеств. И
наконец, сделав из журналиста настоящую политическую сенсацию, заставить
руководителя государства прибыть в аэропорт на встречу с освобожденным
заложником. Все было рассчитано так идеально и с таким учетом человеческой
психологии, что остается только поражаться плану генерала Гейтлера.
«Куда же он мог подеваться? — в очередной раз задумался
Дронго. — Остался в Москве? Не похоже. Он умный профессионал, понимает, что его
будут искать изо всех сил. После ареста Дзевоньского Гейтлер не мог оставаться
в Москве, даже изменив внешность и обеспечив себя новыми документами. Хотя ему
легко выдать себя за местного, настолько хорошо и свободно он владеет русским
языком. Да, он должен был уехать. Но недалеко. И там готовить свой новый план.
Для этого ему понадобятся помощники. Гейтлер не такой человек, чтобы довериться
первому встречному. Вернее, он никому не доверится. Вот этот момент самый
важный. И Гейтлер это тоже понимает. Кстати, он все время исчезал из дома,
готовя резервный вариант, но не рассказал о нем даже самому Дзевоньскому. Судя
по работе Гейтлера в разведке, он очень опытный человек, обладающий изощренной
фантазией.
