— Да, Джанет, останься здесь. Тебе будет скучно слушать о юридических деталях, а мы скоро вернемся.
Эвелин последовала за Джеком. Она решила, что он ведет ее в библиотеку, но они проходили комнату за комнатой, оранжерею, библиотеку, бильярдную, пока наконец не остановились в дверях кухни. Стоял полдень, и слуг нигде не было видно.
— Куда мы идем?
Джек ухмыльнулся:
— Доверься мне. Ты захочешь это увидеть.
Они зашли на кухню и остановились у длинного стола и водяного насоса.
Джек внимательно посмотрел на Эвелин:
— Прежде всего я бы хотел извиниться, что не поверил тебе.
— О чем ты?
— О невиновности Рэндольфа.
Мысли Эвелин путались. Что задумал Джек?
Он взял большую губку размером примерно в целый фут и кухонный нож. Из буфета вытащил бутылку с густой алой жидкостью.
— Что это?
— Свиная кровь из лавки мясника. Я провел эксперимент рано утром и сразу же написал тебе.
— Какой эксперимент?
— Смотри.
Джек снял сюртук, открыв обтянутые белой рубашкой широкие плечи. Эвелин не знала, что он собирается делать, но ее сердце забилось чаще.
После этого он снял с бутылки пробку и налил немного крови на губку. Эвелин поморщилась от металлического запаха.
— Отойди подальше, Эви. Я не хочу испортить тебе платье.
Она была удивлена, но повиновалась.
Джек поднял длинный нож и несколько раз с силой воткнул его в губку. Кровь разбрызгалась повсюду — по столу, водяному насосу, стенам, по его лицу и рукам, и белая ткань рубашки покрылась алыми пятнами.
Эвелин застыла на месте, побледнев от изумления.
Джек бросил нож и повернулся к ней, его глаза блестели.
— И что это доказывает?
Она тут же поняла.
— Окровавленная рубашка!
Он кивнул в угол кухни:
— Рубашка Рэндольфа на том столе. Не могла бы ты принести ее?
Эвелин бросилась в угол, схватила рубашку и развернула ее. Весь правый рукав был темно-красного цвета от крови Бесс Уитфилд. Брызг не было. Другой рукав и почти вся передняя часть остались белыми.
— Рэндольф говорил, что пришел в дом уже после того, как Бесс убили. Он держал ее в объятиях. Если бы он был настоящим убийцей, вся рубашка была бы покрыта брызгами, — сказала Эвелин.
Джек вытащил из кармана платок и вытер лицо и руки.
— Да, Эви. Эта рубашка — главное доказательство невиновности Рэндольфа. Присяжные любят спектакли в зале суда.
— Но поможет ли это? Ведь Рэндольф сбежал с места преступления, а позже скрывался.
— Мне не нужно доказывать, кто убил Бесс Уитфилд, мне нужно лишь доказать, что это сделал не Рэндольф. И это нам поможет. — Джек указал на рубашку.
Эвелин хотелось броситься ему на шею, благодарить за проницательность. Наверное, он догадался о ее чувствах и протянул руку.
— Мне бы ужасно хотелось обнять тебя, милая, но только не сейчас.
Она рассмеялась:
— Я так счастлива, что мне все равно.
— Мне надо помыться и переодеться. Подождешь меня?
— Да.
Она последует за ним на край света. Джек один сумел выработать превосходную линию защиты и, что самое важное, поверил ей. Она была права насчет невиновности Рэндольфа.
— Пожалуйста, подожди в библиотеке. Нам надо еще кое-что обсудить, и я бы предпочел сделать это наедине без твоей служанки.
Глава 36
Джек проводил Эвелин в библиотеку и пошел переодеться. Она прошлась по комнате, где было все необходимое, обратив внимание на богатые полки из красного дерева с томами юридической литературы, сборниками законов и бесценными старыми книгами. Перед большим эркерным окном стоял массивный стол со стопками бумаг, придавленными блестящими каменными прессами. Эвелин вдохнула знакомый запах кожаных томов и старых книг.
Это была рабочая комната, служившая Джеку домашним кабинетом, и она представила его, задумчиво склонившегося над столом.
Со вздохом Эвелин опустилась на кожаный стул перед камином.
Через пятнадцать минут в дверь постучали, и вошел Джек. Он помылся и переоделся в белую рубашку с кружевными манжетами. На нем теперь были черные ботфорты и замшевые брюки, обтягивающие мускулистые ноги. Он не стал надевать галстук и сюртук, и в вороте рубашки виднелась его загорелая шея.
Джек сел на стул напротив Эвелин и скрестил длинные ноги. Он выглядел серьезным, и она подумала, что, возможно, он пришел к какому-то выводу.
— Твой отец хочет, чтобы мы поженились, — произнес он будничным тоном.
— Что? — Эвелин вздрогнула. Она совершенно не ожидала услышать от Джека этих слов.
— После долгих раздумий я пришел к выводу, что это самый лучший выход.
— Правда?
— Да, хотя лорд Линдейл и не знает всего о наших отношениях, мое поведение, похоже, не вызывает у него подозрений. Я готов поступить благородно.
— Твое поведение?
— Да, к тому же твой отец застал нас, когда мы пытались тайком пробраться в дом после полуночи. Что мне остается делать в этой ситуации?
Эвелин выпрямилась.
— Я надеялась выйти замуж по любви, а не потому, что так решил мой отец.
— Мы уже не дети, чтобы верить в подобную чушь, — надменно произнес Джек.
Эвелин ощутила прилив недоверия и гнева.
— Вот как? Возможно, вам уже и за тридцать, сэр, но мне еще нет.
— Прошу прощения. Но я предлагаю самый целесообразный выход.
— Целесообразный? — Эвелин с трудом сдерживала гнев.
— Ты что, собираешься все за мной повторять?
— Да, поскольку все твои доводы не выдерживают критики.
— Эви, я не понимаю. Ты сама сказала, что не хочешь выходить за Рэндольфа. Знаю, девчонкой ты восхищалась мной, а теперь ты вольна выйти замуж за меня с благословения своего отца. Все складывается прекрасно!
Эвелин поднялась.
— Да ты наглец, Джек Хардинг!
Он тоже встал, нахмурившись.
— Что с тобой такое? Хочешь, чтобы я встал на одно колено?
— Я уже сказала, чего я хочу. Я хочу, чтобы мой будущий муж любил меня, — негодующе произнесла Эвелин. — А не шел со мной под венец только потому, что к этому вынуждают обстоятельства.
«Прошу, скажи, что любишь меня так же, как я всегда любила тебя». В голове промелькнула мысль, что будь она девчонкой, то прыгала бы от радости, если бы ей сделал предложение сам Джек Хардинг.
