В дверь позвонили, я пошла открывать, нацепив на лицо
улыбку. Надя выглядела заметно старше и интереснее. Она сменила цвет волос и
прическу, по случаю жары была одета в костюм из тонкого льна, стоивший больших
денег. Севка в миллионерах не числился, а Надя работала в музыкальной школе,
следовательно, что-то в ее жизни изменилось.
Мы прошли в комнату, устроились в креслах, ощущая обоюдную
неловкость.
– Хорошо выглядишь, – сказала я, улыбаясь пошире.
– Ты тоже. Настоящая красавица. Все происшедшее на
твоей внешности ничуть не отразилось.
– Хорошая новость, – ответила я. – Выпьешь
кофе?
– Нет. – Надя огляделась, словно старалась обрести
поддержку в окружающих вещах, и сказала: – Шла к тебе с заготовленной речью, а
теперь все из головы вылетело. Глупо, да?
– Бог с ней, с речью, – вздохнула я. – Просто
поболтаем. Как живешь?
– Нормально, – пожала она плечами. –
Собираюсь замуж. За Тимура Мангушева.
Я удивленно подняла брови, Надя усмехнулась и кивнула:
– Ага.
– Я думала, он сидит, – подивилась я.
– Давно вышел, попал под амнистию. Странно, что ты не
слышала об этом.
– Если честно, я последние годы мало чем
интересовалась… Как вас свела судьба? – Роман Нади, женщины интеллигентной
и скромной, с одним из городских головорезов, меня удивил.
– Свела… – пожала она плечами. – Шла с рынка,
переходила дорогу и рассыпала картошку, а он ехал на машине, как раз на меня и
эту самую картошку. Остановился и даже помог собрать. А потом отвез домой.
Через неделю опять встретились случайно. Возвращалась с работы, прыгала на
остановке, замерзла, в общем, на человека не похожа, тут опять он… На следующий
день встретил после работы.
– Севка знает, кто твой избранник?
– Конечно. Мне кажется, он узнал раньше, чем я всерьез
решила, что… в общем, знает. Я не скрывала, а когда поняла, как все серьезно,
подала на развод.
Я все-таки сварила кофе, глядя в стену и размышляя о
превратностях судьбы.
– Немного странно, да? – спросила, вернувшись в
комнату. – Я имею в виду твой выбор. Разумеется, не мне такое говорить.
Надя торопливо кивнула.
– Я думаю, все очень логично… да. Это только на первый
взгляд кажется невероятным. С Севкой у нас уже давно отношения ни к черту. Если
точнее, хорошими они просто никогда не были. Тимур честный человек, в том
смысле, что он такой, какой есть, и не желает притворяться. Он не лицемерит.
Понимаешь, о чем я?
– Кажется, да. – Я кивнула.
– Севка тоже понял, – усмехнулась Надя. –
Когда я ему сказала: меня тошнит от лицемерия, а Тимур – честный человек, он
только хмыкнул, потом головой покачал и заявил: «Я тебя понимаю».
Я нахмурилась, разговор вдруг приобрел странное направление.
– Я не знаю, что тебе рассказал Севка, но это я ушла от
него. К Тимуру. Совершенно сознательно, как говорится, в здравом уме и твердой
памяти. Ушла, потому что больше не могла вынести все это… – Она облизнула губы
и посмотрела на меня внимательно. – Вчера Тимур сказал, что тебя видели с
Севкой, и еще: ты задаешь всякие вопросы. Это правда?
– Вопросы? – вздохнула я. – Правда. Забавно,
что Тимур уже знает об этом.
– У нас всегда все все знают. Ты долго сидела в четырех
стенах и успела забыть об этом. Я всю ночь не могла уснуть и думала о тебе. А
утром решила, что пойду и все тебе скажу…
– Что «все»? – насторожилась я.
– Ася, вы с Севкой близкие друзья, я знаю… Друзья
детства и все такое… только… он плохой человек. И он совсем не тот, кем хочет
казаться. Это, должно быть, звучит совсем глупо, и ты скорее всего решишь, что
я, как последняя дура, злюсь на бывшего мужа за мелкие бабьи обиды и выдумываю
черт-те что… – Она закусила губу и отвернулась к окну. Помолчав, тихо
продолжала: – Я много думала о тебе, об Илье… о всех нас. Жаль, не получается
выразить словами… в общем, я хотела тебя предупредить: не доверяй Севке.
– Что ты имеешь в виду? – опешила я.
Она в ответ пожала плечами.
– Только то, что сказала. Думай обо мне, что хочешь, но
он – лицемер и очень плохой человек.
– Постой, – еще больше насторожилась я. – Ты
что-то знаешь? Он имел какое-то отношение к тому, что случилось с Ильей?
Она молчала больше минуты и разглаживала ладонями подол на
коленях, склонив голову.
– Ничего я не знаю, – вздохнула Надя. – Я
чувствовала и тогда, и сейчас… происходит что-то очень страшное и неправильное,
и мой муж в этом увяз по уши. Он менялся на глазах, то есть, может, этого не
замечал никто, но я-то видела. И боялась. Очень. А вчера Тимур вдруг сказал:
«Твой бывший упек Илью в тюрьму. Это все знают». Я разозлилась и ответила, что
это чепуха, что они хорошо относились друг к другу, может, не были закадычными
друзьями… а любовь к тебе – это юношеское, и уже когда мы с Севой встречались,
о тебе он говорил только как о друге. А Тимур засмеялся и сказал: «Мент мудрый.
Он знает – выигрывает тот, кто умеет ждать».
– Не думаю, что Тимур таит в душе особо теплые чувства
к Севке, – покачала я головой.
– Конечно, – согласилась Надя. – Плохо то, что
все эти годы я сама об этом думала, то есть не думала вот так, как это
сформулировал Тимур, а чувство было… да, именно так. Я чувствовала, что Севка
негодяй и что это он отправил твоего мужа в тюрьму. И не только отправил.
Должно было случиться еще что-то, чтобы Илья бросил тебя. И теперь, когда он
возвращается, Севка вновь крутится возле тебя. И я… боюсь, вот что.
Я пребывала в полном недоумении и, кажется, таращилась на
нее во все глаза. Несколько минут мы молчали. Необходимо было что-то сказать, и
я сказала, собравшись с силами:
– Спасибо тебе, конечно…
– Я знала, что не сумею объяснить как следует, –
горько усмехнулась Надя, поднялась, взяла сумку и пошла к двери. – Не
думай обо мне плохо. Я действительно хотела тебе помочь. Честно.
Кивнув на прощание, она торопливо вышла, а я отправилась на
лоджию.
Сосед со второго этажа поливал клумбу из шланга, детишки с
веселым визгом носились по двору и брызгались, а я задумалась. Что, если Надя
права и это Севка подставил Илью? Чушь, всерьез ты не веришь, что он хладнокровно
убил человека, потом сунул пистолет в машину Ильи и вызвал милицию. Севка не
может быть убийцей, так же как Илья. И кто же тогда застрелил Андрея?
