Выехав на проспект, я принялась заниматься самобичеванием.
Чем я, в сущности, занимаюсь? Пристаю к людям с дурацкими вопросами и таким
образом надеюсь отыскать убийцу? Все только усложняется и еще больше
запутывается. Хотя кое-что я узнала: у меня есть свидетель. Дурацкие методы или
нет, а отступать я не намерена. С Татьяной Зайцевой следует встретиться,
женщины приметливы, и об Андрее она знает больше, чем самый лучший друг. Где
она живет, я не знала, а на работе в такое время застать ее вряд ли удастся, но
я решила рискнуть и свернула на проспект Свободы, где высились корпуса
пединститута.
Стоянка перед первым корпусом была пуста, я вышла из машины
и с сомнением огляделась. Потом не спеша направилась к высоченной лестнице,
отделанной серым мрамором, и вдруг услышала:
– Ася… – повернулась и с удивлением увидела Татьяну,
она торопливо шла от троллейбусной остановки мне навстречу.
«Не иначе, как это судьба», – мысленно усмехнулась я.
– Вы меня узнали? – спросила Татьяна.
– Конечно, – ответила я. – Если честно, сюда
я приехала именно из-за вас. Хотела поговорить…
– Об Андрее? – Она вроде бы насторожилась.
– Да, если вы не против.
– Конечно, я не против. Где будем разговаривать?
– Можно поехать ко мне, – предложила я. – Или
посидеть в машине.
– Давайте лучше пройдемся. Я почти все время в
помещении, совсем никуда не хожу. Постарела, да? А вы нисколько не изменились.
Впрочем, вы еще очень молодая женщина, а мой возраст называют бальзаковским.
– Я всегда считала, что бальзаковский – где-то после
сорока пяти, разве нет?
– Какая разница… Девушкой меня уже давно никто не
зовет.
Мы медленно шли по улице, и я испытывала чувство неловкости.
С Татьяной мы никогда не были близки, и сейчас начать разговор по душам – дело
нелегкое. Ее неожиданное появление слегка обескураживало. Словно она стояла на
троллейбусной остановке и поджидала меня. Что за чушь лезет мне в голову?
Я осторожно разглядывала идущую рядом женщину. Не окликни
она меня, вряд ли бы я ее узнала. Толстая, неряшливая баба лет сорока в нелепом
цветастом платье выше колена, которое больше бы подошло юной девушке. В ушах
длинные кожаные серьги, такой же браслет, а к ним бусы из яшмы. Для
тридцатиградусной жары трудно придумать наряд диковиннее.
– Вы действительно искали меня? – спросила она,
неожиданно останавливаясь.
– Конечно. Дело вот в чем: я никогда не верила в то,
что Андрея убил мой муж. А теперь события разворачиваются так, что подтверждают
его непричастность к этому. Илья не убивал.
– Вы хотите узнать, кто же убийца? – усмехнулась
она.
– Хочу. По-моему, в этом нет ничего странного.
– Конечно, нет. Я вас прекрасно понимаю. Тем более что
ваш Илья действительно никого не убивал.
Теперь пришла моя очередь замереть посередине дороги.
– Да-да, я знаю, – кивнула Татьяна в ответ на мой
взгляд. – Я ходила к следователю, но никто не хотел меня слушать. Даже на
суд не вызвали свидетельницей. Для них все было ясно. Конечно, ведь я не могла
объяснить, как он все это проделал…
– Кто? – спросила я.
– Господи, Гаврилов, конечно. Кто же еще?
– Вы имеете в виду Александра Гаврилова? –
уточнила я.
– Разумеется. Блистательного, неподражаемого,
гениального. У нас любят раздавать такие определения налево-направо. А что за
ними?
«Зря я сюда приехала, – тоскливо подумала я. –
Гаврилов прав, она сумасшедшая».
– Вы меня слушаете? – нахмурилась Татьяна.
– Разумеется, – ответила я, прикидывая, как
половчее от нее отделаться, и напомнила: – Мне казалось, что Гаврилов с Андреем
были хорошими друзьями.
В ответ она зло фыркнула.
– Вам казалось, Андрею казалось, всем казалось. Только
я видела этого человека насквозь. Его злобную зависть, это постоянное желание
принизить чужой талант.
«Мама моя, она и вправду сумасшедшая», – решила я и
вздохнула. Таких дамочек обычно не переслушаешь. Угораздило же нарваться.
– Андрею нужно было время, – продолжала она
вещать. – Сейчас бы его талант раскрылся по-настоящему…
– Вы всерьез считаете, что это так? – попробовала
я внести ясность. – Вы хорошо относились к Андрею, а когда человек тебе
близок и дорог, трудно объективно оценить его способности.
– Я в него верила, – грустно сказала
Татьяна. – Я верила. И если бы… если бы я была рядом, если бы только он
этого захотел… Извините. – Она отвернулась, а я окончательно растерялась.
Уйти было неловко, а то, что время я трачу впустую, стало совершенно ясно.
Все-таки я попробовала вернуть разговор к интересующей меня
теме.
– Вы сказали, что еще тогда были уверены, что Илья не
убивал. Почему?
– Потому что я видела настоящего убийцу, –
удивилась она.
Кажется, я вытаращила глаза.
– Вы? Видели?
– Да. И пыталась рассказать об этом в милиции. Только
меня никто не хотел слушать.
– Я вас слушаю с большим вниманием, – торопливо
заверила я. – Кого же вы видели?
– Гаврилова, разумеется.
– Вы видели в ту ночь Гаврилова в доме Андрея? –
уточнила я, силясь понять, что, черт возьми, происходит: то у меня не было ни
малейшей зацепки, позволяющей выйти на убийцу, то претенденты стали возникать
один за другим. – Вы не могли бы рассказать об этом поконкретней?
