– А то. И на меня, конечно. По-моему, он прав, с игрой
в сыщики пора завязывать. Глупо лишиться головы за неделю до возвращения
любимого мужа. Я твою голову имею в виду. Моя, как видно, ни для кого особой
ценности не представляет. И вообще… – В этом месте она вздохнула и посмотрела
на меня как-то странно.
– Что вообще? – насторожилась я.
– Ты ведь не думаешь, что это Сашка? – твердо
спросила она, а я разозлилась.
– Что значит «это Сашка»?
– Ну… что он подставил Илью и все такое… а теперь
заметает следы.
– Ты это говоришь на полном серьезе?
– Я просто спросила. И чего ты орешь? Между прочим,
очень громко, у меня уши закладывает. Мне показалось, что ты можешь прийти к
такому выводу, а это… В общем, твой брат очень беспокоится. И он… он, кажется,
несчастен. По-настоящему. Ей-богу, я едва не рыдала вместе с ним.
– Ты хочешь сказать, что он рыдал? – вытаращила я
глаза.
– Нет. Я с трудом представляю, как такое могло бы произойти.
Есть вещи, которые Сашке явно не по силам. Например, пустить слезу или полюбить
женщину… Ты не в счет, ведь ты сестра и, следовательно, для него не женщина.
Хотя, может, наоборот, потому и все остальные неинтересны, я забыла, но у
Фрейда по этому поводу имелось что-то весьма затейливое.
– Слушай, ты ведь трезвая? – удивилась я.
– В общем, да. Но трезвая я иногда болтливее пьяной.
Моя речь сводится к следующему: сегодня перед Сашкой мне было очень стыдно. В
конце концов, я ему все-таки жена, хоть он считает по-другому, а ты – родная
сестра. А когда самые близкие люди начинают думать о тебе гадости, это, знаешь
ли, больно ранит. Короче, я не хочу быть доктором Ватсоном, а ты наплюй на роль
Шерлока Холмса. Родственники должны помогать друг другу, а не портить жизнь.
Может, я по причине хронического алкоголизма изъясняюсь путано, но Сашка не
заслуживает того, чтоб к нему относились по-свински, особенно ты. Я-то могла бы
кое-что себе позволить, но это уже совсем другая история.
Мы сидели, уставившись друг на друга, и, кажется, чего-то
ждали.
– Он в самом деле так думает? – не выдержала я.
– О твоих подозрениях? – Лерка пожала
плечами. – Он переживает и здорово нервничает. Он по натуре романтик, как
ни забавно это звучит, очень хочет, чтобы Илья вернулся и все пошло
по-прежнему. Друг, сестра, вы вместе – одним словом, хеппи-энд. Я ничего не
имею против, потому мысленно присоединяюсь к нему.
– Но в этот самый хеппи-энд не веришь? – уточнила
я.
По губам Лерки скользнула едва заметная улыбка. Честно
говоря, улыбки такого сорта меня всегда настораживали.
– Я не очень верю в счастливый финал, если говорить о
жизни, о реальной жизни. Хотя приветствую и вообще люблю жизнь. Но… что-то
заставило Илью с тобой расстаться. Ты считаешь, что тебя кто-то подставил, а я
думаю, все обстоит гораздо проще: просто ты ему не нужна, точно так же, как я
твоему брату. Я имею в виду, не нужна по-настоящему. То есть приятно иметь
женщину в доме, особенно когда она красива, умна и души в тебе не чает. Потом
жизнь меняется, и эта самая женщина становится помехой. Надо о ней думать,
беспокоиться, утешать, а тут своих забот выше крыши. Проще послать ее ко всем
чертям и сосредоточиться на своих проблемах. – Лерка поднялась и пошла к
двери. – Илья возвращается. Он живой человек, и ему понадобится баба,
почему бы вновь не вернуть тебя? Главное, момент не упустить, вовремя под рукой
оказаться. А для себя сочинить сказку, что он тебя простил. Как ты сейчас
сочиняешь, что тебя подставили. Вы с братом – мастера всяких сказок.
– И ты еще удивляешься, что Сашка тебя не любит? –
горько улыбнулась я.
– Не-а, я уже давно ничему не удивляюсь… хотя… иногда я
удивляюсь тебе… Ты с нетерпением ждешь возвращения Ильи… В самом деле ждешь? И
не боишься?
– Чего? – опешила я.
– Ну… – Лерка пожала плечами, распахнула дверь и
добавила: – Никогда не знаешь…
Пока я хлопала глазами, дверь закрылась. Постояв с минуту
точно пень, я бросилась на лоджию. Лерка как раз не спеша шла по двору.
– Эй, чокнутая, подожди! – крикнула я. – Ты
что-нибудь знаешь? Я сейчас спущусь.
– Не надо… – махнула рукой Лерка. – Я злюсь из-за
твоего братца и срываю зло на тебе. Я вообще стервозная баба. – В этом
месте она возвысила голос и пролаяла: – Боюсь, как бы через эту самую
стервозность мне головы не лишиться. Твой Илья – мужик суровый… был. –
Лерка сделала дурацкий книксен и зашагала со двора, а я крепко выругалась.
– Идиотка! Господи, вот идиотка! Просто убила бы ее,
ей-богу!
Само собой, нелепый разговор с Леркой покоя в душу не внес.
Она в самом деле стерва и хроническая алкоголичка, и как преломляются в ее
мозгу реальные события – одному богу ведомо. Что она выдумывает и о чем знает?
– Стерва! – рявкнула я и уставилась на
телефон. – Пожалуй, следует позвонить Сашке.
Пока я размышляла, он позвонил сам.
– Привет. – Голос брата звучал едва ли не
враждебно.
– Привет, – ответила я, чувствуя себя бесконечно
виноватой.
– Лерка у тебя?
– Ушла, только что.
– Пьяная?
– Нет. И пить не собиралась.
– Верится с трудом. Ладно, пока…
– Сашка, – торопливо позвала я.
– Ну?
Я подумала, что бы такое ему сказать, и брякнула:
– Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю, – ответил он, а я добавила:
– И я никуда больше не сунусь, честно.
– Это было бы здорово. У меня седина на висках поперла,
и все через твое дурацкое следствие, а парень я молодой и даже еще не женатый.
В общем, если нетрудно, побереги мою шевелюру.
– Ты заедешь? – с легким подхалимством в голосе
осведомилась я.
– Сегодня нет. Занят. Завтра, если выберу время. Будь
умницей, сходи к подружкам, потрать деньги на прическу, сделай маникюр, словом,
займись чем-нибудь таким и не забивай себе голову. Хорошо?
– Хорошо, – согласилась я, и мы простились.
