– Слушай, вроде бы ты меня допрашиваешь.
– Вроде бы, – согласилась я. – Не люблю,
знаешь ли, когда за мной устраивают слежку.
– Я же все объяснил.
– Ага…
Мы занялись ужином, дальнейшие мои попытки узнать о Кирилле
что-нибудь еще успехом не увенчались. Не знаю, в самом ли деле он считал меня
красивой женщиной, но, сидя напротив, явно томился. И с трудом подыскивал
слова.
– А знаешь, Кирилл, твое лицо мне почему-то кажется
знакомым.
– Неудивительно, я ведь работаю у твоего брата.
– Я не это имела в виду. Смотрю на тебя… странное
чувство, точно я должна что-то разглядеть в глубине, под кожей, если
внимательно присмотрюсь.
– Присмотрись. Под кожей череп, выглядит препаршиво, у
меня башка сильно болела, делали рентген, жуткий урод получился, прямо не
узнать.
– Наверное. У Сашки ты неплохо зарабатываешь? Новая
машина, квартира, сотовый в кармане. И все за четыре года. Недурно.
– Что ты имеешь в виду? – насторожился он.
– Только то, что сказала: ты неплохо зарабатываешь.
Вчера у Сашки ты не был похож на служащего, очутившегося в хозяйском кабинете.
Друг… соратник… или что-то в этом роде.
– Что-то я не пойму, куда ты клонишь.
– Брось, ты толковый парень, по глазам вижу. Взгляд у
тебя, кстати… Нервничаешь?
– С чего бы вдруг? Все просто здорово.
– Я рада, что тебе нравится, – хохотнула я.
Покидать ресторан я не спешила, хотя мой спутник явно
тосковал. Приехал какой-то парень, взял у меня ключи и исчез, а мы продолжили
нашу игру в кошки-мышки. Кирилл понемногу разговорился, но беседа шла так
затейливо, что по сути он ничего не сказал, по крайней мере, из его рассказов
почерпнуть что-либо существенное мне не удалось. Ближе к десяти мне надоела вся
эта пустая болтовня, и я решительно поднялась. Было заметно, что Кирилл
обрадовался.
Возле подъезда стояла моя машина, Кирилл притормозил, выдал
на-гора улыбку и сказал:
– Отличный был вечер.
– Ты не поднимешься? – удивилась я.
– Нет. Пожалуй, надо заехать на работу.
– Отчитаться?
– Что?.. Нет, конечно.
– Тогда, может, все-таки зайдешь, кофейку выпьешь?
– Хорошо, – согласился он, и через пять минут мы
были в моей квартире.
– Располагайся, – кивнула я, сварила кофе, достала
коньяк, накрыла на стол, а сама отправилась в ванную. Оттуда вернулась в
коротком халате, он был из тонкого шелка и давал понять, что под ним больше
ничего нет. Я забралась в кресло с ногами и уставилась на Кирилла. – Что
ж, выпьем?
– Конечно. – Он старался не хмуриться и выглядеть
довольным. Получалось ни к черту, мой халат его беспокоил, и совсем не в том
смысле, который явствовал из ситуации.
Это показалось мне забавным, и я засмеялась. Потом подошла к
нему и обняла. Он инстинктивно отстранился.
– В чем дело? – удивилась я. – Что-нибудь не
так?
– Послушай, я… как бы это выразиться… не привык…
– Шутишь, – смеясь, я устроилась на подлокотнике
кресла, в котором он сидел. – Бармен в ночном клубе, отличающийся
повышенной нравственностью? Никогда не слышала о таком.
– Зато я слышал, что ты просто образец нравственности.
Люди врут?
– Еще как. Я свободная женщина, пять лет томилась без
мужика, и сам знаешь, что из этого вышло. Так что, если у тебя интерес ко мне,
самое время воспользоваться.
Кирилл снял мою руку со своего плеча и поднялся.
– Неважно чувствую себя сегодня, – сказал он,
ухмыляясь.
– Жаль. А я так рассчитывала.
Он направился к двери, я его проводила.
– Спокойной ночи, – пожелал он.
– Спокойной ночи, – ответила я и добавила: – Передай
моему брату, что он придурок. И пусть мне на глаза не показывается… по крайней
мере несколько дней.
– При чем здесь он? – нахмурился Кирилл, но я уже
захлопнула дверь.
– Сукин сын! – проворчала я и пнула пуфик. То, что
Кирилл поведает моему братцу о событиях сегодняшнего вечера, должно отбить у
того охоту отправлять за мной соглядатаев. – Сукин сын! – повторила я
и пошла спать.
Пить на ночь коньяк явно не стоило. Голова разболелась, а
потом стала сниться всякая ерунда: я нагишом скакала по стойке бара в Сашкином
клубе, а любимый старший брат укоризненно качал головой.
– Так тебе и надо! – орала я.
И тут я проснулась, кто-то был рядом. Не во сне, нет. Рядом
со мной, в постели.
«Кирилл, – мелькнула совершенно нелепая мысль. –
Как он вошел? О господи…»
Я попыталась высвободиться из чужих рук, а еще закричать.
Губы сомкнулись на моих губах, и крика не получилось. Вот тут я испугалась
по-настоящему. Извиваясь ужом, попробовала выскользнуть, но оказалось, что это
невозможно. Кто-то держал мои руки в своих вытянутыми на подушке, в темноте со
сна я ничего не могла разглядеть, тем более что лицо человека находилось
слишком близко для того, чтобы понять, кто передо мной.
Все-таки мне удалось на мгновение высвободиться и закричать.
Вместо крика получилось что-то похожее на хрип, а я в ужасе замерла: никто меня
не услышит и никто не поможет.
Я дернулась влево, наугад пнула ногой, но без всякого толку.
«Это не может быть правдой… Господи, за что?» – в отчаянии
думала я, пытаясь найти выход, и тут произошло нечто совершенно невероятное. Он
отпустил меня.
Я замерла от неожиданности, а он, кажется, поднялся. Потом
послышались шаги, с резким щелчком захлопнулась входная дверь. Я вытянулась в
постели, сжала лицо руками и завыла.
Через минуту вскочила и метнулась к двери, потом к окну.
Темный двор, ни души… Я вцепилась рукой в подоконник, сгорбилась, словно
постарев сразу на десятки лет, и заревела. С трудом преодолев расстояние до
постели, упала лицом вниз, силясь осмыслить происходящее.
– Это был Илья, – сказала я громко, вздрагивая от
ужаса. – Господи, это был Илья… Что за чертовщина творится? Почему
человек, которого я люблю, приходит ко мне, точно вор…
Я метнулась к телефону, набрала Сашкин домашний номер.
Длинные гудки бесконечной чередой. Тогда позвонила в ночной клуб. Ответили
почти сразу:
