И в этот раз я могла пропустить миг, когда дверь откроется и
кто-то оставит мне пищу. Кормили меня дважды в день и отнюдь не по часам. Как я
ни старалась, а поднос появлялся и исчезал именно в то время, когда я спала.
Должно быть, у моего тюремщика сильно развит дар предвидения.
И в этот раз свет выключили уже довольно давно, меня клонило
в сон, и тут я различила шум за дверью, вроде бы что-то звякнуло, потом
осторожные шаги, дверь открылась, а я вскочила и в три прыжка оказалась возле
нее. Перед моим носом она захлопнулась, и тут же зажегся свет. Под ногами стоял
поднос, а под дверью кто-то весело хихикнул.
– Придурок! – крикнула я и, схватив поднос,
швырнула его об стену. Это мне понравилось, и я еще немного пошвыряла: термос,
стол и стул.
– Эй, не валяй дурака! – раздалось из-за
двери. – Будешь плохо себя вести, привяжу к кровати.
– Пошел к черту, дурак! – ответила я.
– Сама дура! – обиделся парень, в общем, у нас
завязались какие-то отношения.
Прошли еще сутки, за это время мы трижды заводили беседу, то
есть я обзывала его придурком, а он каждый раз обещал привязать меня к кровати.
Голос один и тот же, выходит, парень не меняется и живет где-то здесь, над
подвалом.
– Когда меня выпустят? – рискнула спросить я на
третий раз.
– С чего ты взяла, что тебя выпустят? – ехидно
осведомился он. – Так и будешь здесь сидеть, если не перестанешь швыряться
подносами.
– А чего не убьете, зачем продукты переводить?
– Умная, да? – обиделся он и ушел, а я легла на
кровать.
На следующий день он заговорил сам. Когда я проснулась,
поднос уже стоял у дверей, но стоило мне вернуться из-за ширмы, парень спросил:
– Как спалось?
– Хуже некуда, – ответила я. – А тебе?
– А я сплю хорошо.
– Молодец, значит, сторожем при мне тебя назначил мой
брат?
– Кто? – проявил он живой интерес.
– А то ты не знаешь: Сашка Романов.
– Он твой брат? – вроде бы удивился парень и тут
же добавил: – При чем здесь он? Болтаешь всякую чушь, – и убрел, я слышала
удаляющиеся шаги. Судя по звуку, он поднимался по лестнице, что немудрено,
поскольку я нахожусь в подвале.
Появился мой стражник меньше чем через час. Услышав шаги, я
крикнула:
– Ты бы хоть книжку какую мне принес, свихнешься тут от
скуки!
– Ничего, я вот не свихнулся, мне, может, тоже
невесело.
– Тогда давай поговорим, – предложила я.
– О чем?
– К примеру, о моем брате.
– О твоем брате мне неинтересно, я про него и так все
знаю. У него ночной клуб в центре, классная забегаловка. Я там был один раз.
– Тогда расскажи про себя.
– Ага… дурак я, что ли?
– Я не биографию прошу и не военную тайну. Например,
какие женщины тебе нравятся?
– Блондинки, – подумав, ответил он. – Ну, и
чтоб все при ней было.
– Ким Бессинджер тебе нравится?
– Чего-то я такую не помню…
– Как же, «Девять с половиной недель»…
– А-а… нравится.
После этого мы немного поговорили об американском
кинематографе.
– Слушай, здесь очень жарко, – вздохнула я, решив,
что взаимопонимание достигнуто. – Нельзя ли эту берлогу проветрить?
– Дверь, что ли, открыть? – обиделся он и ушел, но
вернулся уже не через час, а минут через сорок. Парень точно был один, трудился
без выходных, скучал и томился.
В подвале в самом деле стало невыносимо жарко. Я вылила на
себя трехлитровую банку воды, а парень за дверью насторожился.
– Опять дурака валяешь?
Выходит, он меня видит? Я решила проверить свои подозрения и
принялась буйствовать.
– Расколотишь стол, будешь есть на полу, –
обиделся парень.
Я поставила стул посередине комнатушки, села и попыталась
понять, откуда и как он может наблюдать за мной.
– Ладно, я больше не буду, – сказала я
миролюбиво. – Лучше поболтаем. «Смертельное оружие» смотрел?
– С Мелом Гибсоном? Конечно. Сто лет назад.
– Классный фильм.
– Мне больше третья часть нравится, где негр на толчке
сидит.
– Это во второй части, – поправила я и сбросила
туфли. Они улетели к двери.
– Ты чего? – забеспокоился парень.
– Туфли сняла. Жарко.
Мы еще немного поболтали, и я сняла платье, без шума
отбросив его в сторону. Села, широко расставив ноги и расправив плечи.
– Хочу в душ, – вздохнула я, он ничего не ответил.
Я подумала и сняла бюстгальтер.
– Эй, прекрати сейчас же! – тут же отреагировал
он, а я удивилась:
– Ты чего?
– А ты?
– Что я?
– Чем ты занимаешься?
– Страдаю от жары и хочу в душ. Был бы хорошим парнем,
не отказал бы в такой малости.
Я услышала его обиженное сопение.
– Чтоб ты смылась, да?
– Как же, смоешься, – в свою очередь обиделась я и
стала развлекаться со своими волосами: то собирала их в конский хвост на
макушке, то распускала. Дураком он все-таки не был.
– Ладно, пошел я.
– Давай, – равнодушно отозвалась я.
Он исправно затопал по лестнице, затем осторожно спустился
вниз. Старался он напрасно: мой обостренный слух был способен уловить возню
мышонка за сто километров.
Я продолжала развлекаться с волосами, потом прошлась по
своей комнатенке и вновь устроилась на стуле. Спела пару песенок, шлепая в такт
босыми ногами по полу.
«Ну, давай, парень, давай, открой дверь», – подгоняла я
его мысленно и обливалась потом не от жары, а от волнения.
Тип за дверью был хитрецом, он не спешил ко мне на любовное
свидание, предпочитая сопеть под дверью.
