— Хватит базара! Ситуация предельно ясная! Моя мама, будучи в положении, обратилась за помощью, участием, или как хотите называйте, к самым близким людям. И получила от ворот поворот!
— Но тебе-то она ничего не сказала! — упрекнула теща. — Если бы не Лика, ты бы решал свои уравнения и в ус не дул!
— Правильно! — согласился Лешка. — И мне страшно обидно, что мама посчитала меня трусом и слюнтяем. Кстати, я ухожу из аспирантуры, чтобы прокормить семью! В которой будет два младенца! На которых попрошу не претендовать! Дядя Антон, можете меня устроить на доходное место?
— Как уходишь? — ахнула Лика. — А мне ничего не сказал? Уже начинаешь секреты секретничать?
Митрофан Порфирьевич переглянулся с женой.
— Так я и знала! — провозгласила Ирина Васильевна.
— Что вы знали? — огрызнулся Лешка. Он сел на место и гордо скрестил руки на груди.
Пока родители Лики выясняли будущее семьи их дочери, Люба с изумлением следила за действиями Олега, рядом с которым сидела. Олег гнул вилки! Натурально гнул, то есть нервно! Взял свою и свернул пополам. Взял Любину и тоже согнул. Она подсунула ему вилку Антона. Олег машинально согнул третью вилку. Люба положила под руку Олегу столовый нож. Сделанный из закаленной стали, нож не гнулся. Он сломался с громким треском!
Все замолчали и уставились на кладбище согнутых вилок. Олег опомнился и положил рядом с вилками две половинки бывшего ножа.
Олег не знал, что ему делать. Извиняться за причиненный ущерб? Объяснять этим людям, что он любит Киру больше жизни и никому ребенка не отдаст? Живописать свой позор в кафе? Силой вырвать адрес Киры? На колени перед ними стать? Послать их к чертовой матери?
— Вот и Лика у нас такая! — вдруг заметила Ирина Васильевна.
— Подковы гнет? — поразился Антон.
— В смысле забывчивости, — туманно пояснила Ирина Васильевна.
— Господа! Друзья! — начал Олег. — Я не знаю, как к вам обращаться, и боюсь не найти правильных слов. Потому что… японский городовой! — сорвался он на крик. — Это не ваше дело! Это наша с Кирой жизнь! — Он кашлянул, понизил тон: — И мы будем рады видеть вас в день нашего бракосочетания и далее на крестинах нашей дочери!
— Хорошо сказал! — одобрила Люба.
— Только неясно, — заметила Ирина Васильевна, — почему Кира Анатольевна сбежала от такого хорошего?
— За полтора часа сплошной бестолковщины, — кивнул Антон, — это первый разумный вопрос.
— Действительно! — подал голос Сергей, которого все время оттирали в сторону, правда при его полном согласии. — Сделайте милость, сударь! Объяснитесь!
Что он мог объяснить? Душещипательно изложить историю своей жизни? О дочери трезвонить? Каяться в нервном недуге: хохотать в самые драматические минуты жизни?
На выручку пришла Лика:
— Вот Лешка! Иногда ляпнет не подумав, а потом весь вечер извиняется.
Лику неожиданно поддержали остальные женщины.
— Отец тоже! — кивнула Ирина Васильевна. — Сначала кран открывает, потом затычку ищет! А у крана вентиль есть!
— Ты, Антон! — повернулась Люба к мужу. — «Раковые шейки» от «Гусиных лапок» не отличаешь! А также певицу Ирину Аллегрову от певицы Маши Распутиной!
Олег невольно улыбнулся и поблагодарил:
— Спасибо, дамы! В сущности, вы верно определили суть моего чудовищного проступка.
— Ну, хватит! — повысил голос Антон. — Маразматический диспут затянулся!
По тому, как решительно он заговорил, по выражению его лица, прежде добродушного, а теперь жесткого, присутствующим пришла в голову одна и та же мысль: этот человек может ломать через колено и людей, и ситуацию. Потому и поднялся на высоты, другим недоступные.
— Более никаких дележей неродившегося ребенка! — продолжал Антон. — Никаких разборок! Никто не открывает рта без моего позволения! Проблема ясна: Киру надо привезти в Москву. Звонить мы ей не будем, потому что может рвануть дальше по Сибири. Вопрос: кто поедет за Кирой?
Все, кроме Олега, вдруг, как по команде, подняли руки.
— Ну, детский сад! — возмутился Антон. — Опустите руки, тут не голосуют! Не партсобрание!
— Поеду я! — непререкаемо сказал Олег.
— Логично, — согласился Антон.
— Город Алапаевск, — как из пулемета, выстрелила Лика. — Улица Речная, дом шестнадцать, квартира пять. Записать?
— Нет, спасибо, запомнил! — Олег поднялся. — Приятно было познакомиться! И надеюсь, наша следующая встреча пройдет в более… более теплой обстановке.
— Лешка! — попросила Лика. — Проводи… отчима, извините, Сергей Викторович!
— У меня нарисовался отчим! — ухмыльнулся Лешка, но поднялся и вслед за Олегом Петровичем двинул в прихожую.
Там они раскланялись, как два испанских гранда. Олег, уже занеся ногу через порог, оглянулся и протянул Леше руку. После секундного раздумывания Лешка руку пожал.
— Антон, ты что, не знаешь? — набросилась Люба на мужа.
— Знаю! — отрезал он.
— Тогда командуй правильно!
— Поясняю для присутствующих, — сказал Антон. — Способов остановить мою жену, когда она рвется спасать любимую подружку, не существует. Если кто-то их знает, прошу сообщить!
— Без базара! — отозвался появившийся в проеме двери Леша. — Я еду за своей мамой, и точка!
— У тебя жена беременная, — напомнила тетя Люба.
— Перееду на время к родителям! — быстро вставила Лика.
— Антон! Дай нам свой самолет! — потребовала Люба.
Народ не успел поразиться наличию роскоши в виде собственного авиалайнера, как Антон пояснил:
— Самолет принадлежит компании. И это тебе не «мерседес»! Завтра полетите рейсовым. Кажется, все? — спросил он сам себя. — Вот еще! Что за пирог мы ели сегодня?
— Лика только учится готовить! — встала на защиту дочери Ирина Васильевна.
— Можно еще кусочек? — попросил Антон. — Объедение! Люба, запиши рецепт!
* * *
На следующий день Олег увидел Любу и Лешу в аэропорту на регистрации билетов.
— Не криви физиономию! — выдала ему Люба. — Здравствуй! Мы группа поддержки. Правда, Лешка?
— Правда! — Леша первым протянул Олегу Петровичу руку.
Было неловко за вчерашнее хамство. Все-таки человек, к которому маман неравнодушна. Папочка сестренки! Цылодобово!
Олег ответил на приветствие и улыбнулся. Наверное, таков закон жизни: вместе с прекрасной женой ты получаешь в приданое замечательных родственников и друзей. Приданым Лены были опустившиеся алкоголики-попрошайки.
В накопителе, пока они ожидали посадки, Олег постоянно давил на кнопки сотового телефона.
