Глава 3
Рано утром меня разбудил довольно бесцеремонный стук в
дверь. Я не люблю, когда меня так поднимают с постели. Это просто неуважение к
постояльцам. Неужели на добрых андоррцев так подействовала смерть Питера? В
любом случае это хамство так бесцеремонно стучать в дверь рано утром. Я
подождал еще минуту, но стук не прекращался. И тогда мне пришлось подняться и
открыть дверь. На пороге стояла Офра. Это было самое сладостное видение,
которое я мог себе представить в это раннее утро.
— Заходите, — обрадовался я, — только, извините, я еще не
одет.
— Рудольф, — тревожно сказала мне Офра, — у нас случилось
несчастье.
— Неужели Анчелли утонул в собственной ванне? — обрадовался
я, выглядывая из-за двери.
— Хуже. Сегодня ночью кто-то убил фрау Шернер.
Вот это известие. Я, кажется, чуть не отпустил дверь, забыв,
что в одних трусах.
— Что ты говоришь? — мой английский оказался в этот момент
слишком скуден.
— Ее задушили сегодня ночью, — пояснила мне Офра, — это,
кажется, все тот же убийца.
— Анчелли, — пробормотал я, — это он, сукин сын. Я еще вчера
его подозревал. А она была слишком строга и справедлива. Вот он и решил
действовать.
— Его уже допрашивает полиция, — перебила меня Офра, — они
допрашивают всех гостей без исключения. Комиссар кричит, что два убийства за один
день — это выше всякой нормы, и грозится закрыть этот отель.
— Подожди меня, я оденусь, — пробормотал я, ничего не
соображая. Прикрыл дверь и пошел одеваться. Нужно было побриться, но уже не
было времени. Нельзя заставлять ждать такую прелестную женщину, как Офра. Через
минуту я был готов.
— А как ее задушили? — спросил я. Слава богу, теперь я могу
доверять хотя бы Офре, у нее вряд ли хватило бы сил задушить столь мощную
женщину, как фрау Эльза Шернер.
— Подушкой. Кто-то навалился на нее и задушил, — охотно
пояснила мне Офра, и у меня снова изменилось настроение. При желании даже такой
хрупкий агент, как Офра, может одним ударом отключить фрау Шернер. И придушить
ее подушкой. А как Офра умеет наносить удары, я видел на примере Гусейна. Ей я,
конечно, ничего не сказал, но настроение у меня было испорчено. Этот убийца
вполне мог задушить фрау Шернер руками, но тогда подозрение пало бы только на
мужчин, а это было не совсем правильно. И хотя я все равно доверял Офре,
подсознательно я всегда помнил о ее резком ударе.
Внизу был сущий ад. Полицейские допрашивали всех подряд,
комиссар бегал по гостинице с дикими криками. По-моему, они стянули сюда
полицейские силы всей страны. Больше всех доставалось китайцу. Вчера ночью
кто-то видел, как Ли заходил в номер Эльзы Шернер, и теперь его даже собирались
арестовать. Он клялся, что лишь постучал в номер и спросил, когда утром
собираются на завтрак. С общего согласия всех прибывших агентов фрау Шернер
была нашим негласным старостой, своего рода опекуном нашей теплой компании.
К счастью для Ли, в это время в коридоре находилась горничная,
которая и подтвердила слова нашего китайского коллеги. Кроме всего прочего,
выяснилось, что фрау Шернер была задушена лишь под утро, а это явно не
совпадало со временем, когда Ли постучался к фрау Шернер.
Но она все равно была мертва. Если учесть, что у нас не
удался вчерашний ужин, то и наш нынешний завтрак представлялся весьма
проблематичным. А полицейские продолжали допрашивать всех подряд, по-прежнему
надеясь найти убийцу. «С их методами убийцу можно будет найти лет через
триста», — с раздражением сказал кто-то из моих коллег. Но, наконец, в третьем
часу дня это безобразие прекратилось. Полицейские уехали, оставив двоих людей у
гостиницы. И только тогда мы вшестером отправились обедать. Обед проходил в
полном молчании. Лишь когда подали кофе, первой заговорила Офра.
— Может, мы, наконец, объяснимся, — сказала она вызывающе.
— Да, — сразу поддержал ее Поль, — по-моему, нам всем нужно
объясниться.
— Несчастная фрау Шернер, — вздохнул я.
— Что вы хотите сказать? — насторожился Анчелли.
— Ничего. Просто сказал — несчастная женщина. По-моему, она
вчера была близка к истине, но ее убрали.
— Так, — зловеще произнес Анчелли, самообладание у него было
изумительное, — кажется, начинается все по второму кругу.
— А когда меня обвиняли, — вспомнил Ли, — у вас у всех
синдром белого человека. Если азиат, значит, виновен. Вот меня и терзала
полиция.
— Слава Аллаху, на этот раз я не просил спичек у фрау
Шернер, — заметил Гусейн, — а то вы все нападали бы на меня, как в прошлый раз.
Хотя покойная была очень хорошей женщиной.
— Стервой она была хорошей, — зло заметил Анчелли, — но все
равно нам нужно выяснить, кто мог ее убить. Надеюсь, вы не сомневаетесь теперь,
господа, что среди нас действует настоящий убийца.
— Мы не сомневаемся, — сказал я, — но мы хотели бы знать,
кто все-таки этот убийца. Может, вы нам поможете?
— Перестаньте, — Анчелли очень не любил меня. Он всегда
помнил Никарагуа, где я умудрился так сильно насолить его ребятам. Двоих,
по-моему, даже взяли живыми.
— Он прав. — Все-таки коммунистический Китай всегда был на
нашей стороне, и я мысленно занес Ли Цзиюня в свои союзники.
— Давайте поговорим спокойно, — вмешался самый благоразумный
среди нас, Малыш Поль. Несколько лет во Французском легионе сделали из него
крайне уравновешенного типа. На некоторых опасности действуют как наркотик,
закаляя их характер и делая невосприимчивыми к любым опасным ситуациям. На
других, более слабых характером, тяготы военной жизни действуют удручающе,
превращая их в неврастеников. Кстати, я знаю, что во Франции легион, в котором
служил Поль, называют Иностранным, но для меня удобнее называть его
Французским.
— Я предлагаю, — очень спокойно продолжал Поль, — не
суетиться и начать выяснять, кто может оказаться этим убийцей среди нас.
— Каким образом вы это выясните? — спросила Офра.
— Нужно выбрать одного из нас и наделить его полномочиями
для проведения этого расследования. Мы все достаточно серьезные люди. Если
будет продолжаться этот разлад, мы не только никогда не узнаем имя убийцы, но и
рискуем быть следующей потенциальной жертвой.
— И кого вы собираетесь выбрать? — ехидно спросил Анчелли.
По-моему, американец не любил двух людей — меня и француза. Меня — ясно за что.
А вот почему француза? Но ведь не зря говорят, что в последнее время
соперничество между американской и французской разведками сильно обострилось.
Теперь я вижу, что это правда.
— А я вообще не собираюсь больше оставаться в этом отеле, —
заявил Гусейн, — прямо сегодня перееду куда-нибудь в другое место. Это будет
безопаснее для жизни.
