Нас осталось шесть человек, и у нас в запасе есть еще два
дня. Думаю, нам нужно просто проявить выдержку и быть более внимательными друг
к другу.
— Я ведь переезжаю в другой отель, — недовольно напомнил Ли.
— Значит, не переезжаете, — очень твердо сказал Поль, и я
сразу вспомнил истории с его участием в Африке. Нужно было видеть и слышать
интонацию этого голоса. Иногда мне кажется, что самый страшный среди нас — это
Малыш Поль.
— Тогда придется переехать мне? — поняла Офра.
— Ничего не поделаешь, — вздохнул Поль, — раз мы
договорились.
— Это самая большая глупость, — разозлился я, — отправлять
их двоих куда-то на край света. Вы с ума сошли, Поль? И с кем ее отправлять? С
мистером Гусейном, который просто ее придушит в этом отеле.
— Он, кажется, однажды пытался что-то сказать, — невозмутимо
парировал Поль, — по-моему, суп был достаточно горячим. А что касается риска,
то это обычные издержки нашей профессии. И, наконец, самое важное — отель «Рок
Бланк» находится всего в десяти минутах спокойной прогулки от нашего отеля. Это
не так далеко, мистер Лежинский. Кроме того, я надеюсь, что у мисс Мандель есть
оружие?
— Есть, — невозмутимо ответила Офра, — хотя мне приятнее
было бы оставаться здесь, чем переезжать в другой отель. Но, надеюсь, мы все
равно будем собираться на обед и ужин здесь, в отеле.
— Это неправильно, — вмешался наконец Анчелли, — если
что-нибудь случится с мисс Мандель, виноваты будете вы, Поль. Давайте сделаем
по-другому. Лучше переезжайте вы с мистером Ли. А наш иранский коллега
останется вместе с нами.
— Ни за что, — категорически возразил Гусейн, — тем более
если это предлагаете вы, мистер Анчелли. Я скорее поверю гремучей змее, чем
такому человеку, как вы. ЦРУ только и мечтает снова вернуться в Иран.
— Вы стали таким набожным, — презрительно сказал Анчелли, —
вы, кажется, забыли, как в семьдесят седьмом убирали иранского оппозиционера в
Париже по приказу шахской разведки. И, кажется, тогда вы не отказались от
помощи ЦРУ?
Ничего не скажешь, информация у Анчелли была, как всегда,
точная. Я об этом случае тоже слышал. Но Гусейн не растерялся.
— Это было давно, — быстро парировал он, — свет истины тогда
не открыл мне истинного лица американцев. Лишь позднее я понял всю глубину
моего падения и раскаялся.
— Поздравляю, — ответил Анчелли, — надеюсь, свет истины не
очень ослепил вас.
— Не волнуйтесь, — иранец отвернулся. На его бородатом лице
мелькнула какая-то улыбка. Честное слово, улыбка. Правильно говорят, что все
агенты-разведчики в принципе похожи друг на друга. Мы племя сукиных детей,
имеющих общие задачи и общие трудности, но отличающихся лишь разнообразием
хозяев.
— Что будем делать? — вернул нас к началу разговора Поль.
— Придется поменять пары, — предложил Ли, — я пойду с
Гусейном в другой отель, а вы можете оставаться с женщиной в этом.
— Кажется, вы правы, — кивнул Поль, — хотя к мисс Мандель я
испытываю самые дружеские чувства.
И он туда же. Офра подарила ему свою улыбку.
— Так нельзя, — снова вмешался я, — получается, что теперь
только мы с Анчелли будем следить друг за другом. Это некрасиво и не очень
благородно с вашей стороны, господа. Очевидно, вы подозреваете только нас
двоих.
— Конечно, нет, — возразил Поль, — просто теперь мы будем
убеждены, что вас двоих можно исключить из списка подозреваемых. И если вы
добросовестно будете следить друг за другом, то остаемся всего лишь мы четверо.
И в следующий раз убийцу можно будет найти значительно легче обычного.
Глава 4
Если вы хотите постричься, делайте это только в Андорре.
Уверяю вас, большего удовольствия в жизни я не получал. Вообще, я стараюсь
следить за своими волосами, ибо красиво уложенная шевелюра — это последнее, что
остается у мужчины в столь критическом возрасте, как у меня. Когда вам сорок
лет, это уже старость молодости. В пятьдесят можно считать, что вы переживаете
пору молодости старости, в шестьдесят — время зрелости, в семьдесят — время
мудрости, следующая ступенька ведет постепенно к идиотизму. После восьмидесяти
можете считать себя полным идиотом, если вы еще живете на свете. Кстати,
некоторые исключения только подтверждают это абсолютное правило.
Но пока до восьмидесяти мне еще предстоит жить довольно
долго, конечно, если мне удастся уехать из Андорры и не попасться на
какой-нибудь ошибке в ближайшие пятнадцать лет. Что, учитывая специфику моей
работы, представляется мне самому маловероятным. Но я, кажется, немного
отвлекся. Парикмахерская в Андорре — это изумительный музей с красивыми
девочками. Если хотите получить удовольствие, езжайте стричь голову только в
Андорру. Единственная в городе парикмахерская расположена прямо напротив
«Новотеля» на другом склоне горы или на другом берегу какой-то речки, названия
ее мне так и не удалось выяснить. Найти это заведение очень просто. Во-первых,
достаточно спросить любого андоррца, где она находится. Во-вторых, помнить, что
этот салон красоты расположен рядом с автостоянкой и автобусной станцией, куда
прибывают автобусы из Барселоны. Очень легко и просто.
А если вы все-таки не найдете это прекрасное место, то
запишите телефон — восемьсот двадцать семь сто шестьдесят четыре. Спросите
мастера Лили. И смело отправляйтесь в Андорру. Меня встретили там как родного.
В салоне, разумеется, никого не было. Трудно надеяться, что кто-нибудь будет
еще, кроме вас, в этот момент, если вспомнить, что вся страна насчитывает
тридцать шесть тысяч человек, а столица всего девять тысяч. Но об этом я,
кажется, говорил.
Сначала меня отвели в небольшой узкий зал, расположенный слева
от выхода, и дали красивый халатик, чтобы я переоделся. Разумеется, я снял
только рубашку, решив не шокировать красивых девушек видом своих мускулистых
ляжек. А девочки были словно на подбор. Красивые, стройные, в черных трико и
коротких белых халатиках. Как будто их набирали со всей Франции и Испании,
вместе взятых. Или просто сюда был объявлен конкурс на самых красивых женщин
Андорры. Меня посадили в кресло и откинули голову назад. Нужно было
почувствовать, как мне мыли и массировали голову. В каждом движении девушки
была сексуальная энергия, словно передающаяся в меня и заряжающая меня. Это
трудно передать словами, лучше это ощущать самому. А может, воздух здесь такой
особенный или окружающие горы.
После этого вторая девушка подала мне полотенце и любезно
помогла вытереть голову. И, наконец, появилась Лили. Если когда-нибудь будет
конкурс на самого красивого мастера подобного салона, считайте, что победитель
заранее известен. Она была не просто красива, нужно было видеть ее фигуру.
Стройная, чуть выше среднего роста, красивые рассыпавшиеся волосы, несколько
раскосые глаза, кажется, даже она чуть косила, что придавало ей очарование и
какой-то изысканный шарм. Красивые длинные руки, изумительные пальчики, нет,
честное слово, любить нужно только в Андорре.
