— Неужели? — без особого интереса бросил Тобиас.
— Так оно и есть. Многие конкуренты пытались скопировать его шиньоны, но ничего не выходило. Разве можно превзойти большого художника?
— Всегда говорил, что парикмахера можно узнать по шиньону, — провозгласил Тодд. — Это основа всей прически. То, что придает созданию отличительную особенность. Неподдельную элегантность. Если шиньон сделан безвкусно или плохо посажен на голове, никакая завивка или плойка не сможет спасти прическу.
Лавиния вспомнила прически, сделанные Эмелин и ей самой парикмахером миссис Дав для нескольких грандиозных балов прошлого сезона. Нужно признать, что шиньоны в самом деле были настоящими произведениями искусства, как парикмахерского, так и архитектурного.
— Но дело не только в шиньоне, — продолжал Тодд, — необходимо тщательно выбрать и прикрепить украшения на уже готовой прическе. Должен с сожалением сказать, что многие в моей профессии склонны злоупотреблять жемчугом и цветами, не говоря уж о перьях. По словам Лафоя, в таких вопросах девизом парикмахера должна быть сдержанность.
— Кто, черт возьми, этот Лафой?! — не выдержал Тобиас, очевидно, оставив всякую надежду ввести беседу в сколько-нибудь разумное русло.
Тодд и Корк уставились на него с таким видом, словно перед ними вдруг возник дикарь из джунглей.
— Вы не знаете Лафоя?!
Чарлз торжественно развернул сверток и вынул книгу.
— Я имею в виду того самого Лафоя.
— Никогда о нем не слышал, — признался Тобиас.
— Лафой не только король в мире парикмахеров, но еще и великий поэт. — Тодд раскрыл книгу. — В прошлом году он опубликовал превосходный сборник стихов, посвященных искусству куафюры [3]
. Это мой второй экземпляр. Пришлось приобрести его, поскольку первый я утратил.
Корк лукаво подмигнул.
— Заснул в ванне с книгой и уронил ее в воду.
— Только послушайте эти сочинения о благородном парикмахерском искусстве, — настаивал Чарлз. — Меня просто потрясают чувствительность и эмоциональная сила его поэзии. Одна только ода расческе вызывает слезы у меня на глазах каждый раз, когда я ее читаю.
Он откашлялся, готовясь цитировать великого поэта.
— Может быть, в другой раз, мистер Тодд? — попросил Корк, воздев руки к небу. — Миссис Лейк и мистер Марч к нам по делу.
— Да, разумеется, простите меня.
Тодд отложил книгу и, поджав губы, принялся разглядывать Лавинию.
— Вы совершенно правильно поступили, придя к нам, мадам. С рыжими волосами ничего нельзя поделать, кроме как закрыть париком. У меня имеются краски, чтобы подтемнить волосы, но ваши ничто не возьмет. Как только выберете парик, буду счастлив причесать его для вас. Так и вижу вас в темном парике, верно, Корк?
— Совершенно, — просиял улыбкой Корк. — Мадам будет неотразима в черном.
Тодд обошел Лавинию, внимательно присматриваясь к ее волосам.
— Думаю, вполне можно использовать прическу а-ля Минерва. Это добавит вам роста. Что скажете, мистер Корк?
— Вы, как всегда, правы, мистер Тодд, когда речь идет о подобных вещах. Но к сожалению, мадам дала ясно понять, что не желает ничего покупать сегодня.
— Какая жалость, — пробормотал Чарлз. — Есть немало возможностей, знаете ли. Если бы только…
— Насчет продажи светлого парика в прошлом месяце, — бесстрастно повторил Тобиас.
— Да-да…
Корк заложил руки за спину и задумчиво покачался на каблуках.
— Насколько я понял, вы оплатите мое время, потраченное на обсуждение вопроса о светлом парике?
Тобиас обернулся к Лавинии, приподняв бровь:
— Моя помощница обсудит с вами условия.
Лавиния откашлялась и приготовилась заключить сделку, уже оговоренную с другими изготовителями париков.
— Как и вы, мистер Корк, мы обслуживаем эксклюзивную клиентуру. Только самые знатные особы обращаются в «Лейк и Марч» с просьбой провести частное расследование.
— Понимаю, — кивнул Корк.
— Как мы оба знаем, — вкрадчиво продолжала Лавиния, — каждое деловое предприятие требует правильного рода рекламы. Предлагаю в обмен на любую информацию, которую вы сообщите нам сегодня, рекомендовать вашу лавку своим заказчикам. Корк даже не потрудился скрыть недоверия.
— Не вижу особой в этом пользы.
— Заверяю, сэр, что мы сейчас говорим о самых высших слоях общества, — заметила Лавиния. — Слово, вовремя попавшее в нужные уши, стоит куда больше любого объявления в газетах.
— Хм-м. — Корк снова покачался на каблуках и кивнул:
— Так и быть. В прошлом сезоне меня попросили сделать один или два комплекта фальшивых локонов и пару накладок, но это все. Как я уже сказал, цвет просто немоден. Я больше не употребляю превосходную желтую немецкую краску. Спрос в основном имеется на каштановые и черные парики.
— Спасибо за информацию, — холодно выговорил Тобиас. — И поверьте, я крайне ценю вашу откровенность. Не сомневайтесь, миссис Лейк упомянет название вашего заведения своим клиенткам при первой же возможности.
Он схватил Лавинию за руку и потащил к двери.
— Что ж, совершенно бесполезная трата времени. Клянусь, за эти два дня я узнал об искусстве изготовления париков и прическах куда больше, чем мне хотелось бы.
— Тем не менее ты был прав, когда сказал, что не нужно упускать из виду этой версии Мы не можем себе позволить пренебречь столь важным следом, — возразила Лавиния.
— Сейчас обойдем последние три лавки, а сегодня я проберусь в ту, что была закрыта, и на этом все. Ад и проклятие, Лавиния, я должен увидеть это дело под каким-то другим углом.
Лавиния расправила левую перчатку.
— Но я в самом деле считаю, что обязана сопровождать тебя сегодня, Тобиас. Я тебе нужна.
— Неужели! — рассеянно пробормотал он, словно слышал все сказанное краем уха. — И почему это?
— Потому что, несмотря на все наши расспросы, должна сказать, что ты совершенно не разбираешься в модах и, следовательно, просто не знаешь, что именно искать в этой лавке. И вполне возможно, не обратишь внимания на важную улику.
После недолгого размышления Тобиас, к изумлению Лавинии, пожал плечами.
— Может, ты и права, — вздохнул он наконец. — Думаю, особого риска не предвидится. В конце концов, владелец, мистер Суэйн, уехал из города.
— Превосходно, — с одобрительной улыбкой кивнула Лавиния. — С нетерпением жду нашего вечернего похода. Когда мы вернемся домой, дашь мне свои отмычки, чтобы я смогла немного попрактиковаться.
— Хорошо, — с таким же отсутствующим видом обронил Тобиас.
