— Вы должны признать, что звучит это, мягко говоря, не правдоподобно.
Она провела пальцем по резному ребру каменного алтаря.
— Ничуть, если учесть, что подчас стоит на карте, особенно когда речь идет о светском браке.
Вейл вспомнил об огромных суммах, переходивших из в рук в руки по брачным контрактам, не говоря уже о поместьях и титулах, за которые зачастую шла жестокая борьба.
— Возможно, вы правы, — признал он, — и не так уж странно, что иногда человек готов на изощреннейшее преступление, лишь бы изменить содержание особо выгодного брачного соглашения. Как любит говорить Марч, деньги — самый веский мотив для убийства. Но, насколько я понял, у всех погибших были законные наследники, и ничто не изменилось в судьбах тех, кто должен был получить деньги после их смерти.
— Речь идет о совершенно иных вещах, — возразила Джоан, глядя куда-то вдаль. — Если учесть, как невероятно рискует женщина, идя к алтарю, еще удивительно, что мы не сталкиваемся с гораздо большим числом преступлений, совершенных во имя будущего молодой девушки.
— Простите, мне что-то неясно, — нахмурился Вейл.
Джейн встала перед обломком колонны, найденным на раскопках римского храма вблизи Бата.
— Поймите, — повторила она, — женщина очень рискует, выходя замуж. И дело не только в финансовых соображениях.
— Боюсь, что не могу проникнуться смыслом ваших рассуждений, дорогая.
— Вспомните об опасностях родов, не говоря уже о полной потере контроля над своим состоянием.
— Так уж устроен мир, — кивнул Вейл.
Она ответила жестким, раздраженным взглядом, заставившим его пожалеть о своих словах.
— Кроме всего прочего, существует немалая вероятность оказаться во власти человека жестокого, способного причинить физическую боль не только жене, но и собственным детям, — мрачно продолжала Джоан. — Или заключить брак с мотом, который может за одну ночь проиграть наследство своих отпрысков. Я уж не говорю о возможности стать одной из отчаянно одиноких сторон холодного, равнодушного делового соглашения.
— Джоан…
Он осекся, не зная, что сказать. Разговор неожиданно принял совершенно непредсказуемое направление.
Она медленно повернулась к нему лицом и опустила густые ресницы.
— Для женщины нет выхода. Нет избавления от всех этих несчастий, едва обеты произнесены и контракты подписаны.
Неужели все женщины именно так относятся к замужеству? Видят в нем исключительно огромный риск не только для себя, но и для своих детей? Он никогда не рассматривал супружество с этой точки зрения.
Браки в высшем обществе редко совершались по любви. Чаще всего сразу после рождения наследника каждый из супругов шел своей дорогой. В так называемом свете для мужа и жены считалось вполне допустимым иметь тайные связи.
Разумеется, у всякой свободы имелись границы. Развод считался вещью почти невозможной. Джоан права: как только сделка совершилась, у женщины просто нет выхода.
Вейл должен был признать, что до этого момента вовсе не думал о весьма реальной физической, эмоциональной и финансовой опасности, подстерегающей замужнюю женщину.
— Кажется, я кое-что сообразил, — кивнул он, прислонившись к римскому надгробию и складывая руки на груди. — И согласен, что, кроме денег и поместий, тут могут быть замешаны другие факторы. Но куда нас это приводит? Судя по всему, семьи были крайне довольны условиями контрактов. Допускаю, что у девушек могли возникнуть сомнения, но неужели вы верите, будто у них хватило духу и денег нанять профессионального убийцу?
— Нет, мы с миссис Лейк считаем, что заказчики, вероятнее всего, старше и, что еще вернее, финансово независимы. И все они крайне заинтересованы в том, чтобы помешать намечавшимся бракам. Не удивлюсь, если окажется, что те трое, кто нанял убийцу, хорошо знакомы друг с другом.
— Почему вы так считаете? — удивился Вейл.
— Отчасти из-за одинаковых поводов для всех трех убийств. Вполне вероятно, что преступник, чьи услуги востребованы членами высшего общества, вынужден полагаться на устные рекомендации тех, кто уже давал ему определенные заказы.
— Ах да, проблема рекламы, — слегка улыбнулся Вейл. — Я об этом не подумал.
— А вот я тем временем узнала имена самых почтенных дам в тех семействах, где происходили эти печальные события. Именно их больше всего волновал исход затеи со свадьбой. У каждой поистине железная воля. Каждая владеет значительным состоянием.
— То есть это знатные светские леди?
— Совершенно верно.
Вейл развел руками:
— Но как женщина, проводящая время в гостиных и бальных залах, сумеет найти убийцу, которому доверит столь щекотливое дело? Я первый соглашусь, что дамы, которые вращаются в обществе, имеют свои причуды и странности, но вряд ли они обычно общаются с криминальными кругами.
— Я дам знать о вашем мнении миссис Лейк и мистеру Марчу. Пусть они займутся этими дамами. А сама попробую установить связь между ними. Я узнала, что две из них — старые подруги, которые вместе играют в карты каждое воскресенье и часто встречаются по будням. Но третья вообще не живет в Лондоне. Неизвестно даже, знакома ли она с первыми двумя.
— А кто эти трое, которые, как вы подозреваете, могли нанять убийцу?
— Подруги — это леди Хаксфорд и леди Ферринг. А вот третья — миссис Стокард. Она не любит столичную жизнь и очень редко бывает в Лондоне. Живет в одном из поместий сына.
— Так, так, так — тихо протянул Вейл.
Джоан отвернулась от витрины с римскими монетами и внимательно посмотрела на него.
— Вы это о чем?
— Не знаю, имеет ли это какое-то значение, но прошлым летом в Бате я сам видел миссис Стокард в компании леди Хаксфорд и леди Ферринг, когда исследовал мозаичные полы на римской вилле.
Лицо Джоан просветлело.
— Вы видели их вместе? И как, по-вашему, они в хороших отношениях?
— Вы знаете меня, дорогая. Я не слишком люблю общество и тех, кто в нем вращается, но Бат такой маленький город, что трудно время от времени не столкнуться с теми, кто в нем бывает.
Джоан понимающе улыбнулась.
— Зато наблюдательность — одно из ваших лучших качеств, сэр. Скажите, что вы знаете об этих трех леди?
— Немного. Несколько раз я встречал их на улицах и в книжных лавках, — пояснил он и, поколебавшись, добавил:
— Но, судя по обрывкам фраз, у меня сложилось впечатление, что дамы много лет и довольно регулярно приезжают в Бат на воды.
Тобиас вошел в кабинет в начале шестого, как раз когда Лавиния допивала второй стаканчик шерри — своего обычного лекарства от всех невзгод. Усидев его, она с улыбкой поднялась.
— Вот и ты! Я так волновалась! Садись, Тобиас. Я налью тебе стаканчик шерри.
