— Вы совершенно уверены в том, что миссис Дейкин не просто ушла из аптеки. Может, она куда-то спешила?
Он открыл ящик кассы и достал горстку монет и несколько банкнот.
— Если бы она просто ушла, то наверняка забрала бы с собой дневную выручку.
Люсинда посмотрела на деньги, и ее лицо вдруг исказил ужас.
— Вы хотите сказать, что она все еще здесь?
Он оглядел ряд небольших пузырьков с аккуратными этикетками.
— Наверху.
— И вы спокойно расхаживаете здесь в поисках улик, зная, что наверху лежит мертвая женщина?
Она была изумлена. Нет, возмущена.
— Я так работаю. Я должен получить полную картину происшедшего. С телом я разберусь, как только…
— Помилуйте! — Она направилась к лестнице. — Мы займемся телом сейчас. К вашему сведению, люди должны быть на первом месте. Улики могут подождать.
— Почему? — Он явно не понял. — Женщина умерла много часов назад. Скорее всего ночью. Ничего не произойдет, если мы займемся трупом чуть позже.
Но Люсинда уже поднималась по лестнице.
— Это дань порядочности и уважению, сэр, — сурово произнесла она.
— Хм-м. — Он стал подниматься следом. — Такое мне никогда и в голову не приходило.
— Это понятно. Вы слишком заняты поиском доказательств и улик.
— Это моя работа, Люсинда. — Он шел за ней, не желая оставлять ее одну при обнаружении тела. Тем более что она может ненамеренно уничтожить важные улики.
— Вы действительно уверены, что мы найдем тело миссис Дейкин в ее квартире?
— Прятать или перевозить трупы очень трудно и хлопотно. Да и зачем убийце убирать жертву с места преступления?
— Жертву? — Люсинда остановилась перед входом в квартиру. — Значит, вы считаете, что это убийство?
— Да, конечно. Разве мы не об этом с вами говорили все это время?
— Но может быть, она покончила жизнь самоубийством?
— Самоубийством? А зачем?
— Может, она почувствовала вину за те яды, которые продавала?
— Она занималась этим не один год. Очень сомневаюсь, что у нее неожиданно проснулась совесть.
Его начало беспокоить странное поведение Люсинды. Возможно, это потому, что им предстоит увидеть труп. Нет, не только это, решил Калеб. Что-то еще. Он терялся, когда приходилось объяснять сильные эмоции.
Он накрыл ее руку, лежавшую на дверной ручке.
— В чем дело? Что не так?
Люсинда посмотрела на него глазами, полными ужаса.
— Что, если миссис Дейкин убили из-за меня, Калеб?
— Проклятие! Так вот в чем дело. — Он обхватил ее лицо руками, заставляя смотреть ему в глаза. — Послушайте, Люсинда. Что бы ни произошло за этой дверью, это не ваша вина. Если миссис Дейкин мертва, так это потому, что она была каким-то образом вовлечена в дело об отравлении.
— А может быть, она была просто невинным наблюдателем и совершила ошибку, рассказав доктору Халси о том, что у меня есть необычный папоротник?
— Прекратите, Люсинда. Миссис Дейкин не была невинным наблюдателем. Вы сами сказали, что она уже давно продавала яды.
— А что, если яд из этой аптеки продавал кто-то другой? Служащий, например. Возможно, миссис Дейкин вообще не знала, что происходит?
— Она знала.
— Она была целительницей и никогда бы…
— Вы ведь знаете выражение «Что одному впрок, то другому отрава». Продажа ядов, несомненно, выгодное дело. А жадность — это тот мотив, который никогда нельзя сбрасывать со счетов.
Он открыл дверь, и из комнаты вырвались миазмы смерти.
— Господи. — Люсинда выхватила из кармана плаща носовой платок и прижала к носу и рту. — Вы были правы.
Он тоже прикрыл нос платком. К сожалению, ничто не могло смягчить психологический удар. Мертвое тело больше не излучало энергию, но процесс умирания оставил в комнате свой след.
Признаков насилия не было, однако широко открытые глаза и рот лежавшей на полу женщины застыли в предсмертном ужасе.
— Это миссис Дейкин, — тихо сказала Люсинда.
— Она отравлена?
Люсинда приблизилась к умершей и с минуту на нее смотрела. Калеб чувствовал, как энергетические потоки омывают Люсинду, и понял, что она напрягла все свои чувства.
— Нет, — очень уверенно ответила Люсинда. — Но я не вижу и следов ранений. Возможно, у нее случился удар или сердечный приступ.
— Странное совпадение, не находите?
— Да. Но от чего же она умерла?
— Не знаю, но она определенно была убита. Более того, она сама впустила убийцу в квартиру.
— Ваш дар позволяет вам сделать такое заключение?
— Нет. Мой вывод основан на том, что не видно никаких следов взлома.
— Понимаю, о чем вы. Но может, это был любовник?
— Или деловой партнер. Не очень долгая карьера сыщика привела меня к мысли, что и тот и другой могут оказаться предателями.
Напрягая все свои чувства, он быстро, но методично обыскал комнату. Краем глаза он видел, что Люсинда подошла к столу и взяла фотографию в рамке.
— Это, должно быть, ее сын. Она упомянула о нем, когда была у меня с визитом. Что-то в нем кажется мне знакомым.
Калеб встал рядом и тоже стал рассматривать фото. Молодой человек лет двадцати с небольшим, в темном костюме, с уже редеющими волосами. Напряженный взгляд был типичным для таких фотопортретов.
— Вы его узнаете?
— Нет, но при первом взгляде на фото мне на мгновение показалось, что он на кого-то похож. — Она покачала головой и поставила фотографию на стол. — Возможно, я просто отметила, что он похож на свою мать.
Калеб бросил беглый взгляд на Дейкин.
— Мне не кажется, что он на нее похож, но все же что-то общее есть.
— Да. — Увидев, что Калеб открывает ящики небольшого письменного стола, Люсинда спросила: — Есть что-нибудь интересное?
— Счета, расписки поставщиков, снабжавших ее химикатами и травами. Никаких писем.
Он уже собрался задвинуть ящик, когда заметил в глубине клочок бумаги.
— Что это? — спросила Люсинда.
— Какие-то цифры. Похоже на код сейфа.
— Я что-то не вижу здесь сейфа.
Калеба вдруг захлестнуло чувство уверенности.
— Он где-то здесь.
Спустя несколько минут он нашел сейф, спрятанный за изголовьем кровати. Калеб набрал код, и сейф сразу же открылся. В нем лежала записная книжка и три небольших пакета.
Калеб почувствовал поток энергии у себя за спиной и интуитивно понял, что он принадлежит Люсинде.
