— Убийца обладал паранормальными способностями. — Гриффин прищурился. — Ну конечно, начать с того, что Лампа могла представлять интерес только для человека с каким-то мощным даром.
— Ты говорил, что Лампа хранилась в сейфе?
— Да, в кабинете отца на первом этаже. Кроме Лампы из дома ничего не пропало.
— Кто-нибудь еще знал, что в сейфе находится Лампа?
— Нет, только мои родители и я, — сказал Гриффин. — Отец обращался с Лампой как с фамильной тайной, каковой она, по сути, и является.
— А как насчет дневника Николаса Уинтерса?
— Его тогда не было в сейфе. В то время я держал его в своей комнате.
— Почему?
— Отец рассказал мне о нашем родовом проклятии. Мне было шестнадцать лет, естественно, я был в восторге от идеи, что у меня могут развиться дополнительные таланты. Я решил расшифровать дневник и стал заниматься этим каждый вечер. Этот дневник был одной из немногих вещей, которые я взял с собой из дома, когда растворился в уличном мире.
— Зачем кому-то понадобилось убивать ради Лампы? Если верить старой легенде, энергией Лампы способен управлять только человек из рода Уинтерсов.
— А почему Смит так жаждал тебя похитить? — спросил Гриффин. — Очевидно, он рассчитывал, что мог бы получить доступ к энергии Лампы.
— Да, ты, конечно, прав. Перспектива обрести усиленные психические способности достаточно привлекательна, чтобы некоторые могли отмахнуться от отдельных подробностей легенды.
— В том-то и беда старых легенд «Аркейна», — заметил Уинтерс. — Никогда не знаешь, что в них правда, а что — вымысел.
Глава 28
— Да, мистер Харпер, я думаю, что вы меня надули. — Латтрел задумчиво разглядывал маленькую статуэтку египетской царицы, стоящую на его письменном столе. — Признаться, я в какой-то степени изумлен этим обстоятельством. Немного найдется людей, которым хватит храбрости пойти на такой риск.
Несколько минут назад, когда Норвуда Харпера только проводили в кабинет Латтрела, он был приятно удивлен элегантностью убранства: обюссонский ковер, письменный стол искусной работы, коллекция антиквариата, на стене — зеркало в позолоченной раме. Совсем не то, что ожидаешь увидеть в кабинете профессионального преступника.
Поначалу Норвуд пришел в восторг от мысли, что его египетская царица будет выставлена в столь изысканном окружении. Но удовольствие сменилось ужасом, когда он узнал, почему Латтрел за ним послал. Еще никогда в жизни он не был так напуган, сердце его колотилось, ладони стали ледяными. И ведь интуиция — надежная, никогда не подводившая его интуиция Харперов — предостерегала его, что не стоит больше иметь дело с Латтрелом. Да что там интуиция, жена предостерегала. Но увы, художник в нем не смог устоять перед искушением. Латтрел требовал самого лучшего, а Норвуд гордился тем, что создает только прекраснейшие антикварные вещицы.
— С-сэр, уверяю вас, статуэтка подлинная, — пролепетал Харпер, запинаясь. — Египетская. Относится к восемнадцатой династии. Я получил ее из очень надежного источника.
— Ну, разумеется, из надежного. — Латтрел выгнул одну бровь. — Из вашей собственной мастерской, полагаю.
— Сэр. Вы только взгляните на иероглифы на подставке. Это же великолепно!
— Да, отличный прием.
— И обратите внимание на элегантную форму.
— Фигурка царицы очень красива, но это не меняет того обстоятельства, что она современная. Я заказывал подлинную древнеегипетскую вещь.
Взыгравшая профессиональная гордость вдохновила Норвуда на вспышку благородного негодования.
— Послушайте, учитывая ваш род занятий, я очень сомневаюсь, что вы можете быть экспертом в антиквариате! Откуда у вас такая уверенность, что статуэтка поддельная?
Латтрел улыбнулся:
— Возможно, в вашем представлении, мистер Харпер, я — существо низшего порядка, малообразованный криминальный лорд. Но вы занимаетесь производством поддельного антиквариата, и я не уверен, что вы в праве поносить мою профессию.
Норвуд в ужасе всплеснул руками.
— Сэр, я ни в коем случае не хотел вас оскорбить! Я всего лишь удивляюсь, где вы приобрели, гм, такие познания в антиквариате.
— Вам что-нибудь известно о физике паранормального?
Норвуд похолодел. Семейство Харперов было многочисленным, и буквально каждый его представитель обладал паранормальным талантом к изготовлению подделок. Некоторые из собственноручных творений Норвуда сейчас красовались в Британском музее. Они прошли многочисленные экспертизы с участием крупнейших мировых экспертов по антиквариату, и те признали их подлинными. Тот факт, что Латтрел затронул тему паранормального, показался Норвуду очень зловещим.
— Я не понимаю, — сказал он слабым голосом.
— Так случилось, мистер Харпер, что я обладаю сильным паранормальным талантом, который черпает энергию в области спектра, относящейся к сносвету.
Норвуд почувствовал слабость. Он продал одну из лучших своих подделок профессиональному преступнику, который обладает паранормальным талантом в области сносвета! Он уже почти видел себя стоящим на краю вырытой могилы.
— Мистер Латтрел, я могу объяснить…
— Многие другие на вашем месте не могли бы понять, о чем я сейчас говорил, — заметил Латтрел. — Но я вижу, что вы поняли меня довольно хорошо. Превосходно. Это значительно упрощает дело.
— Сэр, если вы позволите мне…
— Уверен, вам известно, что паранормальные способности имеют самые разные формы. Но даже человек, обладающий ими в небольшой степени, обычно способен примерно оценить возраст артефакта вроде этой изящной египетской царицы. Творчество генерирует огромное количество психической энергии. И эта энергия всегда накладывает определенный отпечаток на созданный предмет. Он включает и некое чувство времени, которое прошло со времени создания. Мне совершенно ясно, что эта ваша царица была сработана совсем недавно.
Норвуд знал, что сейчас его жизнь зависит от его умения найти с помощью красноречия выход из этой ужасной ситуации. Он же Харпер, он обладает большим талантом обманщика. Он выпрямился и напустил на себя вид оскорбленного достоинства.
— Сэр, если эта статуэтка поддельная, даю слово, что я об этом не знал. Как я уже говорил, я приобрел ее из надежного источника.
— Достаточно. — Латтрел протянул руку к обшитой панелями стене и дернул за черный бархатный шнур колокольчика дня вызова слуг. — В иных обстоятельствах я бы с интересом послушал вашу, как я полагаю, очень изобретательную выдумку, но сейчас у меня нет времени.
— Сэр, могу вас уверить…
Дверь кабинета открылась, и вошёл крупный, очень мускулистый мужчина с лицом, похожим на бульдожью морду. Его бритая голова поблескивала на свету.
