— Ревнует? — недоверчиво спросила Клара.
— Да. И я его прекрасно понимаю.
Клара смущенно зарделась:
— Благодарю вас, сэр, но, поверьте, у меня нет опыта общения с ревнивыми мужчинами.
— Обычное дело, миледи. Многие мальчики в возрасте вашего Даллана подвержены этой болезни.
— О какой болезни вы говорите?
— О любовной лихорадке, леди. Симптомы этого недуга хорошо известны. Когда с мальчиками приключается такая беда, они обычно становятся страстными и неуравновешенными, готовыми обожествлять даже оборки на платье возлюбленной.
— Понимаю.
— Маленький трубадур, вне всякого сомнения, посвятил вам свою чистую юную душу, он молится на вас и даже не смеет мечтать о взаимности.
— Вы в самом деле так думаете? Я даже не подозревала, что он способен на столь сильные переживания!
Гарет только пожал плечами:
— Я же говорю, все мальчики должны переболеть этой лихорадкой. С возрастом, слава Богу, все проходит.
Клара скрестила руки на груди и пристально посмотрела ему в лицо:
— Скажите, сэр, вы тоже когда-то перенесли эту болезнь или же вас миновала чаша сия?
— Было время, когда адское пламя необузданной страсти сжигало и вашего покорного слугу… Но это было очень давно. — Глаза Гарета сверкнули. — Я пришел к выводу, что мне это не нужно, и вскоре полностью излечился. Господь не наделил меня склонностью к обожествлению женщин.
— Очень жаль.
Даже себе самой Клара не хотела признаться, что ее глубоко разочаровало то равнодушие, какое Гарет только что выказал к возвышенной любви и всепоглощающей страсти. Впрочем, ей не следует забывать: брак для Гарета всего лишь выгодная сделка, не более… И для нее, кстати, тоже.
— Надеюсь, вы не рассчитываете, что я вновь заболею этой смешной детской болезнью? — тихо спросил Гарет.
Заглянув в глубину его хрустальных дымчатых глаз, Клара вдруг поняла, что разговор забавляет Викмерского Дьявола. Это несколько приподняло ее упавшее было настроение. Сэр Гарет, без сомнения, умеет превосходно скрывать свои чувства, но столь же несомненно и то, что он способен испытывать их… А ведь еще вчера у нее имелись серьезные сомнения на сей счет.
Клара напомнила себе, что не ожидает любви и страсти от этого брака. Самое большее, на что вправе рассчитывать женщина в ее положении, — найти в будущем муже умного друга и надежного помощника.
Ей нужно только время…
Клара откашлялась и решила воспользоваться представившейся возможностью:
— Хоть вы и говорите это в шутку, сэр Гарет, я все же хотела бы…
— Никогда, миледи.
— Прошу прощения?
— Я никогда ничего не говорю в шутку.
Она пропустила это замечание мимо ушей:
— Вздор, милорд! Конечно же говорите! Однако ваше последнее замечание касается как раз того самого вопроса, который я желала бы обсудить с вами до свадьбы.
— С вашего позволения, я предпочел бы отложить этот разговор. Мне необходимо сделать еще несколько важных дел, прежде чем проснутся Николас и его люди. — Гарет окинул взором двор и помахал рукой Ульриху.
— Прошу прощения, сэр Гарет, но я собиралась обсудить с вами чрезвычайно важный вопрос.
— Еще важнее привести в порядок ваш пиршественный зал.
— Уж не собираетесь ли вы принять участие в уборке, сэр Гарет?
— Мне придется сделать это во искупление своих грехов, миледи. Ведь именно я устроил попойку.
Клара едва сдержала улыбку:
— Да, сэр, это ваша вина. Тем не менее я готова простить ее вам.
— Госпожа моя, вы самая снисходительная и великодушная из всех достойнейших женщин мира.
— Я польщена, милорд. — Она задумчиво наморщила лоб. — Полагаю, наш разговор можно отложить. У вас найдется свободная минутка после обеда?
— Я всегда к вашим услугам, леди.
— За исключением тех часов, которые вы потратите на уборку зала?
— К сожалению, вы правы.
В эту минуту слуга вывел из конюшни огромного боевого коня. Тяжелые кованые копыта зацокали по булыжникам мощеного двора. Сзади грохотала телега, доверху груженная сеном.
Мучительный стон раздался за спинами Гарета и Клары.
— Именем дьявола и всех присных его, что за адский шум?! — В темном дверном проеме возникла грузная фигура Николаса. Рассеянно скребя пятерней густую щетину на щеках и зевая, он всматривался во двор, глаза его болезненно щурились от солнечного света. — О, это вы, леди Клара.
Огромным усилием воли она заставила себя не обращать внимания на зловоние, исходившее от пробудившегося гостя.
— Доброе утро, сэр.
— Неужели? Я что-то не заметил.
— Вы плохо выглядите, — поморщилась Клара.
— И чувствую себя не лучше, уж поверьте мне на слово, — скривился Николас. — Голова трещит так, будто ее использовали вместо мишени для метания копий.
— Можете не рассчитывать на мое сочувствие, — отрезала Клара. — Вы не заслуживаете жалости за ваше вчерашнее возмутительное поведение.
Николас бросил умоляющий взгляд на Гарета:
— Ты выиграл руку этой леди. Теперь она твоя, и слава Богу! Так защити же меня хотя бы сегодня от ее жала!
Гарет перевел глаза на Клару:
— Леди Клара как раз собиралась прогуляться к утесам.
— Вот как?! — изумленно уставилась на него хозяйка острова.
— Думаю, так будет лучше, — невозмутимо отвечал Гарет. — К вашему возвращению в зале будет полный порядок.
Это звучало заманчиво… Клара заколебалась.
— Возможно, это и в самом деле неплохая мысль, — протянула она и вдруг оживилась:
— Кстати, у меня и дело найдется в деревне! Подождите, я только возьму кое-что для отшельницы Беатрисы. Прошу прощения, милорды!
— Да, — рявкнул Николас. — Вы прощены. Желаю приятной прогулки.
Клара бросила на него испепеляющий взгляд:
— Право, сэр, вам должно быть стыдно за свое вчерашнее поведение.
— Ради всего святого, избавьте меня от ваших нравоучений! — огрызнулся Николас. — Моя гудящая голова служит искуплением всех вчерашних грехов. Займитесь-ка лучше Дьяволом… раз уж он оказался в вашем вкусе.
— Он больше не Викмерский Дьявол, — вскинув подбородок, заявила Клара. — Завтра утром сэр Гарет станет лордом Желания, и я требую относиться к нему с подобающим уважением.
Гарет, приподняв бровь, с любопытством воззрился на Клару, как будто увидел в ней диковинное, доселе неизвестное создание.
