— Я не желаю больше вести речь об отце. Я намерен поговорить о вас, мадам.
Гарриет выжидающе посмотрела на мужа:
— Что вы хотите обсудить?
— Ваши обязанности жены. Впредь вы будете советоваться со мной, перед тем как принять любое важное решение, — подобное тому, что вы приняли, связавшись с моими родителями. Вам все ясно?
— Предлагаю вам сделку, милорд, — робко улыбнулась Гарриет. — Обещаю советоваться с вами при условии, что вы будете советоваться со мной. Дайте мне слово, что в будущем станете обсуждать со мной дела, подобные этой глупой выходке с вызовом Морланда.
— Дуэли не было. Какого черта вы твердите одно и то же?
— Потому что я знаю вас, Гидеон. Дуэль состоялась бы, но мистер Морланд «вовремя» скомпрометировал себя, сбежав на Континент. В противном случае вас могли бы убить. Эта мысль просто невыносима для меня.
Глаза Гидеона внезапно засияли.
— Потому что вы любите меня?
— Да! — воскликнула Гарриет. — Сколько раз мне нужно повторять, что я люблю вас?
— Видимо, — проговорил Гидеон, опрокидывая ее на спину и тяжело наваливаясь на нее, — вам суждено повторять эти слова еще много-много раз. Бесчисленное количество раз. До конца наших дней.
— Прекрасно, милорд, — отозвалась Гарриет. Она обвила мужа за шею и прижалась к нему. — Я люблю вас!
— Покажите мне, как, — лаская ее, тихо попросил виконт.
И Гарриет выполнила его желание.
Шесть лет назад в сердце Гидеона умерла любовь. Гарриет не теряла надежды воскресить ее. Он должен снова научиться любить.
На следующее утро, сразу после завтрака, Гидеон скрылся в библиотеке, поскольку у него не было настроения разговаривать с родителями. Они жили в его доме, и с этим приходилось мириться. В самом деле, не мог же он их выставить вон? Но виконт рассудил: если Гарриет пригласила гостей в Лондон, то пусть их и развлекает.
Гидеон убедил себя, что его ждут более важные дела.
Расположившись, за столом, он принялся изучать окончательный вариант списка подозреваемых. Утомительное занятие, и, скорее всего, бесполезное — найти вора, тщательно изучив списки приглашенных. В длинных списках повторялись дюжины фамилий.
Впрочем, это еще не свидетельствовало о том, что все приглашенные непременно посещали вечера. На протяжении сезона определенные люди пользовались сверхпопулярностью, поэтому получали приглашения практически на все торжества. У них было право выбирать, и они пользовались им, посещая только самые модные вечера и балы.
Гидеон вдруг понял, что не может с уверенностью сказать, кто принял приглашение, а кто послал отказ. Он поразился, что у него нет точного представления, кто сейчас в моде, а кто нет. Для человека, не появляющегося в свете шесть лет, это было трудной задачей
Дверь отворилась в тот момент, когда Гидеон еще раз просматривал длинный список, пытаясь отсеять лишние имена. Граф нерешительно зашел в комнату.
— Ваша жена сказала, что я могу найти вас здесь, — произнес Хардкасл.
— Вам что-нибудь угодно, сэр?
— Если вы не возражаете, мне хотелось бы поговорить с вами.
Гидеон пожал плечами:
Присаживайтесь, пожалуйста.
Граф пересек комнату и сел по другую сторону стола:
— Вы заняты?
— Над этим проектом я работаю уже несколько дней.
— Понимаю. Ну что ж. — Оглядев библиотеку, Хардкасл старательно прочистил горло. — Судя по всему, вы даже не подозревали о том, что Гарриет прибегла к нашей помощи.
— Верно.
Хардкасл нахмурился:
— Ваша жена хотела вас спасти, вы понимаете?
— Она чересчур остро отреагировала на ситуацию, которая полностью контролировалась.
— Остается надеяться, что вы были с ней не слишком резки вчера вечером. Мне показалось, вас что-то сильно раздосадовало.
Гидеон вздернул бровь:
— Мы с Гарриет все обсудили. Вам не следует беспокоиться о ней.
— Проклятие! Что это все значит? Дуэль? С Морландом? Что, во имя Господа, заставило вас вызвать Морланда?
— Он напал на Гарриет в музее мистера Гумбольдта. Ей удалось спастись, сбросив на его голову большой камень. К сожалению, он пережил случившееся, и тогда я вызвал его на дуэль. Все очень просто, но Гарриет была обеспокоена.
— Морланд напал на Га… Гарриет? — Хардкасл был явно шокирован. — Какого черта ему это понадобилось?
Гидеон изучал очередной список гостей.
— Наверное, он знал, что ему не удастся соблазнить ее, подобно Дидре. — Виконт отметил галочкой одно из имен.
— Дидре?! — Последовало длительное молчание. Гидеон не отрывал взгляда от списка, продолжая отмечать имена. — Вы хотите сказать, что шесть лет назад Морланд соблазнил Дидре Раштон? — наконец вымолвил Хардкасл.
— Да. Кажется, я неоднократно упоминал, что у нее была связь с другим мужчиной, а я к ней никогда не притрагивался?
— Да, но…
— Но вы думали, что ребенок, которого она зачала — мой, — продолжал Гидеон. — Помнится, я пытался это отрицать, но никто не внял моим словам.
— Она была дочерью приходского священника. — Граф уже не пытался оправдываться, в его голосе звучала горечь. — И она сказала своей экономке и отцу, что ребенок ваш. Зачем же ей было лгать, если она собиралась покончить с собой?
— Я часто задавал себе этот вопрос. Но Дидре и так все время лгала. Что значила для нее еще одна ложь?
Хардкасл наморщил лоб:
— И вы знали уже тогда, что с ней был Морланд?
— Она сама призналась в тот последний вечер. Позже, когда все было кончено, я не имел возможности это доказать. Морланд был женат, его бедной супруге приходилось не сладко.
— Его жена? Я плохо ее помню. Довольно меланхолическое создание. Безвольное.
Гидеон помедлил, вспоминая:
— Ходили слухи, что он плохо обращался с ней. Я не видел повода публично обвинять Морланда в обольщении Дидре. В любом случае, мне бы никто не поверил, а обвинение еще больше расстроило бы маленькую грустную жену Морланда.
— И вы перестали появляться в обществе Морланда. Тогда я подумал, что он, как и все в свете, отвернулся от вас. Оказывается, это вы разорвали все отношения с ним.
— Вы правы.
— Да, это были трудные времена для всех нас, — продолжал Хардкасл, — всего несколько месяцев назад погиб ваш брат, и ваша матушка еще не оправилась от шока.
— Вы также, — холодно заметил Гидеон. — Казалось, вы никогда не оправитесь.
— Он был моим первенцем, — медленно произнес Хардкасл, — моим единственным сыном в течение долгих-долгих лет. Ваша матушка долгое время не могла забеременеть после рождения Рэндала. Он был всем для нас, являя собой идеал сына и наследника. Естественно, он остался любимцем даже после того, как родились вы.
