Бродерик резко обернулся, его голубые глаза насторожились.
— О чем вы говорите?
— Я готов оплатить ваши долги на определенных условиях.
Бродерик стал похож на гончую, почуявшую зайца.
— О господи! Значит, она все же обратилась к вам? Уговорила поступить со мной благородно? Я так и знал, что она поможет. Она хорошая девочка, я всегда это говорил. Есть в ней что-то такое славное, правда? Совсем как ее мать.
— Эмили тут ни при чем. Это строго между нами, Фарингдон. Так как, интересует вас мое предложение?
Бродерик ухмыльнулся:
— Еще бы. Финансовые предложения меня всегда интересовали. И что же вы предлагаете, Блэйд?
— Полностью заплатить ваши долги в обмен на ваше согласие принять место управляющего в моем поместье в Йоркшире.
— В Йоркшире? — Бродерик поперхнулся глотком вина.
— Я развожу там лошадей, и мне пришло в голову, что ваше единственное бесспорное достоинство — верный глаз на породу. Вы дадите мне слово, что никогда больше не вернетесь в Лондон и перестанете играть. Это хорошее место, Фарингдон, и я надеюсь, что вы будете работать там с тем же усердием, которое всегда проявляли за карточным столом.
— Вы, должно быть, просто спятили! — взорвался Бродерик. — Услать меня в Йоркшир присматривать за каким-то идиотским конезаводом? Никогда, Блэйд. Я светский человек, а не конюх. Убирайтесь вон. Я не нуждаюсь в вашем чертовом месте. Я сам позабочусь о своих долгах.
— Без помощи дочери?
— О господи! Да кто сказал, что моя дочь мне не поможет?
— Я. — Саймон встал, презирая себя за то, что вообще предлагал ему что-то. — Эта часть договора неизменна, Фарингдон. Я больше никогда не позволю вам использовать Эмили.
— Негодяй. Мы еще посмотрим.
Саймон пожал плечами, взял шляпу и направился к двери.
Его приводило в недоумение, почему всех так прельщала возможность даровать прощение, подчиняясь внезапному необдуманному порыву. Совершенно ясно, что подобная наивность не ценится в этом мире, и, поддаваясь таким порывам, только начинаешь потом чувствовать себя идиотом.
И все же Саймон в душе был рад, что сделал Бродерику это сумасшедшее предложение. Он решил, что после приема упомянет Эмили о своем великодушном поступке. Она посмотрит на него с прежним обожанием и скажет, что с самого начала знала, что он останется великодушен и героичен и в своей победе. А то, что ее отец отказался принять предложение о Йоркшире, проблема Бродерика, а не Саймона.
Саймон не будет больше мучиться угрызениями совести, глядя в глаза Эмили.
Да, решил он, выходя из игорного дома, ему уже гораздо легче. Ему бы хотелось рассказать о своем добром деянии Эмили сегодня же, но она сходит с ума, готовясь к приему. Она просто не почувствует надлежащей благодарности и восхищения. Лучше подождать, пока в доме вновь установится что-то больше похожее на спокойствие.
— Эмили может не волноваться, — прошептала Араминта Саймону вечером следующего дня. — Ее вечер имеет блестящий успех. Дом набит гостями, улица запружена экипажами, кушанья представляют собой идеальное сочетание экзотики и доброй английской кухни, а музыка просто чудесна. Завтра утром все заговорят, что прием у вас стал гвоздем сезона.
Саймон холодно кивнул, оглядывая переполненную залу. По всему дому разносилась музыка, смех, шум голосов. Прием Эмили имел действительно ошеломляющий успех.
— Вы не видели Эмили?
— Недавно она разговаривала с леди Линтон. — Араминта оглянулась. — Но сейчас я ее что-то не вижу.
Не пошла ли она с Гривзом проверить, все ли в порядке у прислуги? Она трясется над каждой мелочью. Чудо, как она еще не падает с ног от крайнего беспокойства и усталости.
Саймон нахмурился, вдруг ощутив какую-ту смутную тревогу. Это чувство вспыхнуло в нем несколько минут назад и очень быстро усиливалось…
— Если ты меня извинишь, я попробую ее разыскать.
— Желаю удачи. Спроси у дворецкого. Он за всем следит.
— Непременно.
Саймон начал прокладывать путь через группки элегантно одетых гостей, время от времени останавливаясь, чтобы обменяться любезностями и выслушать комплименты по поводу очарования Эмили в роли хозяйки дома.
Наконец он добрался до холла, так же заполненного людьми, как и гостиная. Он почти сразу отыскал Гривза.
— Вы не знаете, где леди Блэйд? — спросил Саймон.
— Несколько минут назад она была здесь, милорд. — Гривз огляделся вокруг. — Но сейчас я потерял ее из виду. Послать за ней кого-нибудь из слуг?
Тревожное чувство усилилось.
— Да, — сказал Саймон. — Непременно. Я посмотрю на кухне.
— Вряд ли она там, сэр. — Гривз неодобрительно нахмурился. — Я посоветовал ей заниматься гостями и предоставить слугам самим проследить за пополнением угощения.
— Возможно, она решила немного передохнуть в библиотеке. Я загляну сначала туда.
Тревога превратилась в полную уверенность, что надо действовать как можно быстрее! Саймон устремился в библиотеку, куда гостей было решено не пускать, и закрыл за собой дверь.
Тихое уединение библиотеки принесло некоторое облегчение. Но Саймон сразу понял, что Эмили здесь нет, и ощущение, что нужно спешить, превратилось в предчувствие чего-то ужасного.
Он прошел к окну и выглянул в сад. Света, льющегося из окна, хватило как раз, чтобы уловить мелькание какой-то тени неподалеку от изгороди.
Саймон застыл, узнав плещущийся подол знакомой темной накидки.
Он говорил себе, что, наверное, кто-нибудь из гостей вышел подышать свежим воздухом, но, еще не перестав уверять себя в этом, он уже знал: что-то случилось!
Повинуясь какому-то внутреннему чувству, Саймон открыл окно, перекинул ногу через подоконник и легко спрыгнул на влажную траву.
Через мгновение он неслышно скользил за легкой тенью вдоль самой высокой изгороди. И еще чуть погодя он разглядел, за кем шел.
Эмили, мрачно решил он. Сомнений нет… На ней ее черная бархатная накидка…
Саймон видел, как она отперла ворота и осторожно шагнула в темный переулок. Саймон двинулся следом. Внутри у него все похолодело. Услышав знакомый мужской голос, раздавшийся из темноты по ту сторону изгороди, он резко остановился.
— Так-так-так… — презрительно протянул Крофтон. — Значит, вам удалось провернуть наше дельце, да? Надеюсь, у вас хватило здравого смысла принести под накидкой один из лучших экземпляров коллекции Блэйда, моя дорогая? Мне не хотелось бы отправлять вас — вот так сразу же — еще за одним.
— Других не будет, мистер Крофтон, — с яростью произнесла Эмили.
— О нет, я полагаю, будут, леди Блэйд. Богатство вашего мужа — предмет всеобщего обсуждения, но, без сомнения, оно велико. Я не думаю, что он хватится еще парочки своих необыкновенных статуэток.
