— Намного больше, чем надежда. И любовь тоже. — Она широко улыбнулась. — Ты ревнуешь, дорогой?
— И тебе это нравится?
— Я в восторге! Хмурый вид, страсть в голосе. «Я буду за тебя бороться». Ты действительно любишь меня?
— Больше всего на свете. И горячо надеюсь, что когданибудь ты ответишь на мою любовь.
Обняв его за шею, Элинор наклонилась к нему.
— Этот день настал, Себастьян. Я люблю тебя. Всем моим сердцем, всем моим существом. Даже когда мы расстались, моя любовь к тебе не исчезла. Просто я слишком боялась верить этому.
— Элинор.
Он поднял голову, коснувшись ее губ, затем притянул ближе для страстного поцелуя. Она соскользнула с кушетки, и он посадил ее к себе на колени.
— Значит, у тебя нет сильных чувств к Таннеру?
— Ну разумеется, нет! Я всегда буду с ностальгией вспоминать наши отношения. Но в то время я была девочкой, а теперь я женщина и знаю, что мне нужен мужчина. И вы, сэр, тот единственный, кого я хочу.
Следующие несколько дней они провели в хозяйской спальне, в объятиях друг друга, забыв о внешнем мире. Они занимались любовью, спали, отдавали должное великолепной еде, которую приносили краснеющие служанки, разговаривали. И в эти дни они поняли, что достигли наконец мира и согласия.
Лежа на измятых простынях, Элинор вздохнула от удовольствия. Потом, чтобы видеть, как спит ее любовь, слегка повернула голову и встретила его озорной взгляд.
— Очень хорошо. Ты проснулась. — Себастьян тут же завладел ее ртом.
Она поддалась его страстному приглашению и когда отстранилась, чтобы вздохнуть, услышала его шепот.
— Я люблю тебя, Элинор.
— Скажи еще раз.
— Леди Тинсдейл, несмотря на ваш смешной новый титул… Кстати, мне не очень нравится наше новое имя. Я бы предпочел остаться Бентоном. Тем не менее я хотел сказать, что люблю вас. Обожаю. Ваш ум, бесподобное очарование, верное сердце, ваш благородный характер. Я люблю вас за редкое сокровище женственности. Если хотите услышать больше, я могу петь вам дифирамбы и говорить о своей любви, пока у меня не кончится дыхание.
— Полагаю, на сегодня достаточно, милорд. — Элинор улыбнулась, зная, что она счастливейшая женщина в мире.
Себастьян опять поцеловал ее, и дела уже начали принимать интересный оборот, когда в дверь спальни громко постучали.
— Милорд, простите, что я вас беспокою.
— Тогда и не беспокой, — крикнул Себастьян дворецкому. — Уходи.
— Естественно, я сделаю, как вы приказываете, но сначала я должен узнать, что мне делать с посылкой из Лондона, которая только что прибыла.
Себастьян взглянул на Элинор.
— Ты чтонибудь там заказывала?
Подумав, она покачала головой.
— Леди Тинсдейл ничего в Лондоне не заказывала. Что бы там ни было, отошли это назад.
Послышались шаги, затем под дверь был подсунут сложенный лист бумаги.
— Эта записка сопровождала посылку. И могу добавить, милорд, это прибыла очень большая повозка, а в ней очень, очень большой ящик.
Недовольно ворча, Себастьян встал с кровати.
— Почему я должен всем этим заниматься?
Элинор повернулась на бок, любуясь голым мужем, который сломал печать и читал послание.
— Это от Этвуда. Видимо, они с леди Доротеей прислали нам свадебный подарок.
— И потребовалась телега, чтобы его доставить? — удивленно спросила Элинор.
— Очень большая телега, если верить нашему дворецкому, — подтвердил Себастьян. — Так что лучше посмотреть, иначе нас не оставят в покое.
— Я пойду с тобой. В конце концов, свадебный подарок для нас обоих.
Себастьян натянул брюки и рубашку, Элинор надела простое дневное платье. Он с готовностью помог застегнуть крючки на спине, делая перерывы, чтобы поцеловать ей шею и плечи.
Наконец в приличном виде они спустились по лестнице и вышли из дома. Идти далеко не пришлось. Их ожидал действительно огромный ящик, потребовалось пять человек, чтобы снять его с телеги и поставить на дорогу. Элинор с растущим любопытством смотрела, как отрывают доски и выкидывают солому, предохраняющую груз.
— Черт бы его побрал! — воскликнул Себастьян и захохотал.
Элинор подошла и, чтобы посмотреть, в чем дело, начала отбрасывать пучки соломы.
— Надеюсь, это не фонтан из сада лорда Этвуда?
— Он самый, — ответил Себастьян. — И даже более отвратительный, чем я помню.
Элинор склонила голову набок, пытаясь найти чтонибудь для похвалы. Но там было слишком много статуй для извержения воды, слишком много колонн, раковин и виноградных лоз, слишком много мрамора, слишком много всего, чтобы оценить искусство ваятеля.
— Я не представляла, что он такой…
— Уродливый? Безвкусный? Громадный? — Себастьян медленно обошел вокруг ящика. — Увидев его впервые, я уже тогда знал, что Этвуд найдет способ избавиться от этого чудовища. Но я представить не мог, как он это сделает. Он чертовски ловкий парень.
— Нам придется его принять. Этвуд один из твоих ближайших друзей. Наверняка они с леди Доротеей приедут сюда, и будет ужасно неудобно, если они не смогут найти свой свадебный подарок.
— Можно сказать, что он разбился по дороге, — предложил Себастьян, беря молоток у одного из слуг.
— Подожди! — закричала Элинор, когда он замахнулся. — Хотя я ценю твою наступившую зрелость и чувство ответственности, нельзя, чтобы все думали, что брак превратил тебя в скучного педанта. Я много раз слышала от твоих друзей, но пока еще не видела ни одного из твоих печально известных заплывов в фонтане.
— И не увидишь, по крайней мере до наступления теплой погоды. — Себастьян медленно опустил молоток. — И все же я боюсь, что твой хороший вкус серьезно пострадает, если мы выставим фонтан на всеобщее обозрение.
Элинор засмеялась:
— Это очень большое поместье. Наверняка, мы сможем найти гденибудь подходящий уголок. И когда будет настроение… — Она вопросительно подняла бровь.
Себастьян улыбнулся и обнял ее за плечи.
— Если я поплыву, ты пойдешь вместе со мной, — прошептал он. — Без клочка одежды.
Элинор отодвинулась, чтобы посмотреть на мужа. Да, жизнь с ним могла быть какой угодно, только не скучной.
— Думаю, идея просто изумительная, милорд.
Эпилог
Мучительный крик пронзил дневную тишину. Себастьян вздрогнул, но, тяжело сглотнув, продолжал водить щеткой по крупу лошади. Стоявший у конюшни лорд Уэверли закусил нижнюю губу и возобновил хождение взадвперед.
Себастьян пытался не думать о том, что происходило в доме, в его собственной постели. Если б он представил себе мучения Элинор, то определенно сошел бы с ума. Двенадцать часов. Она уже полсуток прилагала все усилия, чтобы произвести на свет их ребенка, но пока безрезультатно.
