Он покачал головой.
— Пожалуйста, — прошептала она. — Скажи, что ты не использовал меня, чтобы…
— Я не убивал Уоррена. Я не использовал тебя. — Каждое слово он будто выплевывал.
Кажется, ее плечи расслабились. Не сводя с него глаз, она пробормотала:
— Слава тебе Господи!
— Ты веришь мне? — Гаррет скривился.
— Д-думаю, да. — Она закусила губу. — А ты мне веришь? — спросила она негромко.
— Нет.
Однако по меньшей мере часть его — часть, которую он хотел бы раздавить, как жука, — ей и вправду верила.
Кейт вздрогнула.
— Я ничего не планировала. Клянусь тебе. Я понятия не имела, что вы с Уилли знакомы. Как ты можешь мне не верить после всего, что мы говорили друг другу, всего… что делали?
— Я на редкость доверчив, это многим известно.
— Пожалуйста, — прошептала она, — верь мне.
Гаррет смотрел в глаза Кейт, и глаза ее блестели от слез.
— Я подверг опасности свою семью только потому, что поверил твоему брату. А теперь ты просишь меня поверить тебе. Как ты смеешь?
— Потому что… Мы же почти… — Она сглотнула.
Он вздохнул:
— Обычно для мужчины это повод не доверять.
— Но это не касается тебя!
Гаррет посмотрел на нее долгим взглядом и покачал головой:
— Да, не относится.
— Что… что он с тобой сделал? Что между вами произошло? И что случилось с Уорреном?
Гаррет закрыл глаза.
— Ты наверняка уже знаешь сама.
— Ничего я не знаю. — Она в отчаянии повысила голос. — И ничего не понимаю.
Что, черт возьми, происходит? Стоило ей раскрыть рот — и та часть его, которая ей верила, разрасталась и набирала силу. И теперь эта часть кричала, что Кейт ни в чем не виновата и он обращается с ней несправедливо.
— Он пытался погубить меня, — негромко ответил Гаррет.
— Зачем ему это?
— Он винит меня в смерти Уоррена. Я был там, с твоими братьями, при Ватерлоо. Но Уоррена я не убивал.
— А кто это сделал?
— Я не знаю.
— Уоррен значил для него все. Братья-близнецы — неделимое целое. Никогда я не встречала людей, которые были бы так близки. Если он действительно считает, что это ты убил Уоррена… — Кейт набрала в легкие побольше воздуха, — он не остановится, пока не убьет тебя.
— Вот именно.
Она задрожала — может быть, от холода, царившего в подземелье, может быть, от его ледяного ответа.
— Здесь так холодно. Ты, наверное, замерзаешь.
— Уже нет, — пробормотал Гаррет себе под нос.
Кейт, кажется, этого не расслышала.
— Я скоро вернусь! — В мгновение ока она испарилась.
Он тупо смотрел на дверь, и в ушах его отдавался звук задвигаемого засова.
Нужно рассуждать логически.
Гаррет с трудом поднял закованные в кандалы руки и потер пальцами лоб, стараясь сосредоточиться.
Ночью он убедил себя, что она такая же злодейка, как Фиск, но в ее присутствии… она снова пробила его оборону. Что же в ней такого особенного?
Она сестра Фиска. Он не желал ей доверять. Не хотел ей симпатизировать. Но он доверял ей и симпатизировал — опасное сочетание.
Нужно действовать осторожно и ничего не упустить.
Но он не может ей угрожать и не мог причинить вред. По крайней мере до тех пор, пока не получит доказательство ее вины.
Через несколько минут Кейт снова открыла дверь. В руках она несла ворох одеял. Она вошла в темницу уже смелее, положила на койку одеяла, а у изножья пристроила два горячих кирпича.
— Спасибо.
— Удивительно, как ты не превратился в сосульку за ночь.
— Я тоже об этом думал, и не один раз.
Кейт бросила на него быстрый взгляд:
— Я скоро вернусь.
Она снова исчезла, но появилась вновь уже через несколько мгновений — с ведром горячей воды и тазом. Поставила и то и другое на пол.
Она осторожно приблизилась к нему, присела на край койки в знак примирения и указала на миску:
— Я тебе кашу принесла. Положила туда два куска масла — я так делаю со своим завтраком, когда сильно проголодаюсь.
Гаррет молча посмотрел на нее.
Кейт робко улыбнулась:
— Шишка у тебя на лбу выглядит гораздо лучше, чем вчера. У тебя, наверное, голова раскалывается?
— Да.
— Представляю. — Кейт прерывисто вздохнула. — На секунду мне показалось, что он тебя убил. — Она посмотрела на его оковы и помрачнела.
Гаррет наклонился к миске с кашей и вдохнул сладкий аромат сливочного масла. В животе тут же заурчало.
— Скажи мне кое-что.
— Что угодно. — Она проследила взглядом за цепью, которая шла от кандалов у него на ногах к кольцу, ввинченному в стену.
— Посмотри мне в глаза.
Их взгляды встретились. Румянец залил ее лицо и шею до выреза платья. Почему она краснеет? Ее смущает его положение? Стыдится деяний брата?
Или потому, что она только что видела его голые ноги?
— Если ты ничего не знала о ненависти, которую питает ко мне твой брат, о том, что он преследовал меня, то почему ты здесь?
Она задумалась:
— Я единственный человек, который может тебя кормить.
— Значит, он разрешил тебе приходить ко мне? Одной, без всякой защиты от моих так называемых садистских наклонностей?
— Ну, он предупреждал меня, чтобы я была с тобой осторожнее. Я поговорила с мистером Хейсом, прежде чем войти. Я спросила, можно ли мне поговорить с тобой наедине, и он сказал, что можно и чтобы я кричала, если что.
Гаррет покачал головой:
— Опасный план, тебе не кажется? Учитывая, что он видел нас вместе… видел, чем мы занимались… Почему твой брат уверен, что ты останешься верной ему? Мы с тобой могли бы сговориться, спланировать мой побег, его смерть.
Кейт бросила взгляд на дверь и понизила голос:
— Тебе следует знать, что я ни при каких обстоятельствах не стала бы планировать гибель родного брата.
— Почему нет?
— Но он мой брат! — На лице ее промелькнуло выражение ужаса.
Гаррет внимательно смотрел на нее. Фиск сказал, что видел их вчера вечером. Если это правда, он наверняка догадался, что Гаррет к ней чувствует.
Она продолжала:
— От Уилли восемь лет не было вестей, он вернулся совсем недавно. Он отнесся ко мне по-доброму и с пониманием, и я тебе скажу, что в жизни мне такое отношение встречалось нечасто. — Она сжала кулаки. — Более того, он часть моей семьи. А, кроме семьи, у меня в этом мире никого нет.
