Раньше она никогда не падала в обморок, но вдруг пальмы на обивке мебели закачались, словно под ветром. Она вцепилась в подлокотник дивана и зажмурилась изо всех сил.
Кейт досадливо скрипнула зубами:
— Да уж, леди Боррилл — знаменитая сплетница.
— Я знаю.
— Свидетели не преминут рассказать о случившемся всем подряд. Избежать этого невозможно.
— Что же делать? О Боже, ну за что нам этот новый скандал на голову?! Прости меня, Кейт. Я ужасно виновата.
Она опустила голову и уткнулась лицом в ладони. И это после всего, что она уже успела натворить в своей короткой жизни. Четыре года самого тихого, скромного поведения не слишком смягчили ее вину перед родней после ужасного побега с Уильямом.
И вот, только она решилась снова проявить характер, забыв о том роковом шаге, и доказать себе самой, что она — сильная женщина, заслуживающая восхищения, как, увы, снова поражение. Да какое!
Кейт гладила ее по волосам.
— Однажды ты сказала, что никакой скандал тебя уже не затронет.
— Нет, — уныло отозвалась она. — Возможно, меня он и не затронет, но зато коснется всех остальных.
Из тяжелых складок своего платья Кейт извлекла носовой платок.
— Говорила я тебе много раз, что чувство вины бессмысленно. Оно ни к чему не ведет. Оно бесполезно и бесплодно, если не считать плодом те страшные разрушения, которые оно приносит человеку, чувствующему себя виноватым.
— Но это не только вина, Кейт. Это и сожаление. Мне так жаль…
Господи, да правда ли это? Разве жаль, что она встретила Джека, что он прикоснулся к ней? Ведь она так жаждала каждого поцелуя, каждого прикосновения и каждого слова, которыми они успели обменяться. Не могла она жалеть о таком, и не важно, насколько терзали ее теперь чувства вины и отчаяния.
— Ты неравнодушна к этому человеку? К этому мистеру Фултону?
— Да, — призналась Бекки и сразу подумала, что Сесилия наверняка бы ее осудила или даже посмеялась бы над ней. Конечно, Бекки не смела признать свою любовь к нему — это было бы уж слишком порывисто и глупо, — все равно как четыре года назад, когда она с первого взгляда влюбилась в Уильяма Фиска. Но говорить, что она равнодушна к Джеку, было бы неправдой.
— Тебе он нравится?
— Да.
— Он умен? Образован?
Кейт прекрасно знала, какого типа мужчина может привлечь внимание Бекки.
— Да. И к тому же много путешествовал, — сказала она.
— А вообще он благородный человек, дорогая?
Бекки задумалась. Джек сам предупредил, что по природе своей совсем не благороден. И все же его поступки говорили об ином. Он был нежен, честен, заботлив. Даже сейчас, вспоминая выражение его глаз, когда он прикасался к ней, она вздрагивала от удовольствия. А ведь когда распахнулась дверь и все эти люди ввалились в номер, первой его мыслью было защитить ее от любопытных взоров.
— Да, Кейт. Я верю в его благородство.
— Ну что ж, ответ совершенно определенный, — тихо произнесла подруга и со вздохом отерла платком мокрые от слез щеки Бекки. — Ты должна выйти за него замуж.
Глава 5
На другой день около полудня Бекки отправилась в поисках Кейт в детскую. Когда дети поздоровались, леди Калтон велела няне присматривать за ними, а сама вывела Бекки в коридор и затворила двери.
— Сегодня утром я получила письмо от Софии. — Кейт выглядела измученной. Всю ночь ей не давал спать ребенок. Сбросив с одной ноги туфельку, она прислонилась к гладкой штукатурке стены и неуклюже нагнулась, чтобы растереть подъем слегка припухшей стопы. — До сих пор непонятно, кто же написал записку Гарретту о твоем местонахождении.
Бекки скрестила руки на груди.
— Но я уверена, что это ужасная леди Боррилл. Она сразу узнала меня еще на ступенях гостиницы и немедленно сообщила скандальную весть Тристану и Софии.
— Но Гарретт не уверен, что это леди Боррилл. Он мне рассказал, что они успели закончить обед и кучер уже правил к дому Софии и Тристана, когда их карету остановил мужчина верхом на лошади. Он передал записку и ускакал прочь. Гарретт даже не успел его разглядеть.
— И что именно было в записке?
— Там было сказано, что ты в беде, и было название гостиницы. Гарретт приказал Пипу ехать прямо туда, а когда карета остановилась, выскочил наружу и помчался вперед, совсем позабыв о своих спутниках. Он вломился в отель, потребовал от владельца номер комнаты, в котором ты была, отнял ключ и помчался наверх. Его громкие крики привлекали к себе внимание, но ты же знаешь Гарретта: он не обращает на это внимания. — Кейт опустила больную ногу и поглядела на Бекки полными сочувствия темными глазами.
— Гарретт позвал меня в свой кабинет. — Бекки замялась. — Я пришла попросить тебя пойти со мной.
Кейт напряглась, потом взяла руку Бекки и прижала к сердцу:
— Ты моя лучшая подруга, но он не просил меня приходить. Он позвал тебя. Думаю, ты должна пойти к своему брату одна.
На миг Бекки овладело малодушие. Она понимала, что слишком уж привыкла полагаться на Кейт и что пора бы почаще рассчитывать на собственные силы. Отчасти поэтому она изо всех сил стремилась к дружбе с Сесилией.
Кейт прекрасно понимала подругу. Они вместе пережили много горестей и счастливых минут. За последние четыре года они стали настолько близки, насколько это возможно между двумя женщинами, не связанными узами крови.
— Знаю, надо идти самой, — наконец вымолвила Бекки. — Но так страшно разговаривать с ним, не зная даже, что ты где-то рядом.
Кейт улыбнулась:
— Но почему ты так не уверена в своих способностях держаться храбро? Я же видела, какая ты отважная, Бекки. А это всего лишь Гарретт. Ты запросто сможешь поговорить с ним, я знаю, сможешь.
Но ведь Гарретт всего несколько часов назад видел ее в очень и очень компрометирующем положении, с мужчиной, которого он даже не знал. Собирался ли он по-прежнему убить Джека? Больше про дуэль она не слышала, так что, возможно, Кейт сумела пресечь эту нелепую идею в самом зародыше, как только ее муж вернулся вчера ночью? Вообще-то он приехал неожиданно скоро. Вскоре после того как Бекки и Кейт встретились в гостиной, они услыхали стук лошадиных подков и подбежали к окну, чтобы увидеть въезжавшую во двор карету. Через несколько секунд Гарретт вышел из экипажа, явно невредимый. Остаток ночи Бекки молилась, чтобы также здоров остался и Джек.
Деваться было некуда. Оставив Кейт, она направилась вниз. У дверей кабинета Бекки в волнении оправила широкие юбки из полосатой темно-вишневой тафты и убедилась, что светлая оборка по вырезу тоже в порядке. Потом, сделав глубокий вдох, она постучала.
— Входите, — отозвался Гарретт грубым голосом.
