Улыбка ее была ослепительной.
— Не надо мне льстить.
— Ни слова лести, Бекки. Клянусь тебе жизнью, что с этой минуты и на веки вечные все, что я тебе скажу, — чистая правда. Я никогда не оскорблю тебя ни единым словом лжи.
На миг она зажмурилась и снова открыла глаза, которые при свете свечей были цвета индиго.
— Благодарю тебя.
К ним медленно приблизился Стрэтфорд. Он уже успел наполнить бокал из заздравной чаши и, поцеловав руку Бекки, бросил беглый взгляд на Джека.
— Итак, правда наконец восторжествовала?
— Да, чистая правда, — согласился Джек.
— Рад слышать, — облегченно вздохнул Стрэтфорд и улыбнулся Бекки. — Наш друг был просто без ума от любви и в ужасе от того, что натворил.
— Что ж, — тихо отвечала Бекки, — он действительно натворил немало нехорошего. Однако, — она улыбнулась в ответ, — все же искупил свои грехи.
— Ну и славно. — Отпустив ее руку, Стрэтфорд вдруг стал совсем серьезен. — Значит… ты теперь уедешь из Англии?
— Да, — ответил Джек. — Другого выхода нет. Во всяком случае, сейчас. Нам надо быстро исчезнуть. Завтра же утром отправляемся в Портсмут.
— А дальше куда же?
— В Америку, — выдохнула Бекки, Джек сжал ее руку.
Стрэтфорд удивленно приподнял бровь:
— Так далеко?
— Да, — подтвердил Джек. — Бекки ведь всегда хотела попасть в Америку. Не знаем, останемся ли мы там… Возможно, потом отправимся куда-то еще. Но решили попробовать. Так сказать, разведать.
Стрэтфорд помолчал. На его лице появилось меланхоличное выражение.
— Я буду скучать по тебе, старина.
Бекки извинилась и отошла от них, чтобы сыграть детям на фортепиано рождественские песенки, и тогда Джек спросил:
— Ну а ты сам?
— Я?
— Нуда. Ты-то что будешь делать?
Стрэтфорд шумно выдохнул:
— А, полагаю, то же, что и раньше делал: днем спать, по ночам — утопать в разврате и пороке.
— Знаешь, что я думаю?
— И что же?
— Думаю, тебе нужно найти женщину.
Стрэтфорд горестно рассмеялся:
— У меня полно женщин. — С этими словами он провел пальцем по кромке бокала. — Не знаю, как изменить свою жизнь. Я пробовал много раз, и ни с одной женщиной ничегошеньки не получилось.
— Ноты ведь хочешь, чтобы твоя жизнь стала другой, не так ли?
Стрэтфорд пожал плечами:
— Да не то чтобы хочу… И потом, ради чего?
У Джека что-то сжалось в груди. Здоровой рукой он взял Стрэтфорда за плечо. Видит Бог, ему не хотелось, чтобы графа постигла участь Тома Уортингема.
— Удачи тебе, друг.
Стрэтфорд кивнул.
— Тебе тоже. Смею сказать, тебе она больше пригодится, чем мне.
— Наверное, ты прав. — И Джек, отойдя от Стрэтфорда, направился к фортепиано, за которое уже усаживалась Бекки. Но только он подошел, герцог Калтон отозвал его на два слова.
Бекки в тревоге подняла взгляд на брата, но Джек ободряюще улыбнулся ей. Он ждал этого и был готов к разговору. Ее брат, да и вся семья беспокоились о ней, и он обязан был доказать им, что беспокоится о ней не меньше.
Выходя из комнаты под радостные звуки рождественской песенки, Джек последовал за герцогом в темный, обитый деревом кабинет, где впервые сделал предложение Бекки. Герцог уселся за свой стол, схватил за горлышко графин, который стоял с краю, и протянул Джеку:
— Бренди?
— Нет, спасибо.
Герцог понял. Себе он тоже не стал наливать.
— Садитесь, Фултон.
Джек опустился в ближайшее кресло и, крепко прижимая больную руку к груди, другую положил на подлокотник.
— Итак, Уортингем вас шантажировал. Почему?
— Я никогда не спрашивал его, зачем ему деньги, но он сказал, что это был карточный долг. Только я подумал… — Джек закрыл глаза.
— Что вы подумали? — переспросил герцог.
Джек потряс головой:
— Несмотря на то что Том ужасно разозлил меня своими требованиями, отчасти я его понимал. Я надеялся, что как-нибудь… если смогу достать эти деньги, то это ему как-то поможет, вправит мозги, сделает человеком, которым он был когда-то. — Он безрадостно рассмеялся. — Я думал, что наконец смогу оставить прошлое в прошлом. Глупец. Ведь есть только одно, что может оторвать меня от моего прошлого.
— И что же это?
Джек поглядел прямо в глаза герцогу:
— Бекки.
Калтон издал какой-то неопределенный гортанный звук:
— Тебя ищут.
— Да, ищут.
— Ты поставил всех нас под удар, придя сегодня вечером в мой дом.
— Прости меня за это.
Герцог подался вперед, не моргая, не сводя пронзительного взгляда с Джека.
— Ребекка рассказала мне обо всем, что произошло между вами. — Он говорил очень медленно и внятно. — Она хочет выйти за тебя замуж.
Джек медленно кивнул:
— Я искренне надеюсь на это, сэр. Я тоже хочу на ней жениться. Тут ничего не изменилось с того самого момента, когда мы в первый раз встретились в этом же кабинете.
— Хочу сделать тебе предложение.
Джек удивился:
— Вот как?
— Оставь этот дом. Оставь мою сестру в покое, и я позабочусь о том, чтобы ты беспрепятственно уехал из Англии. Причем с полными карманами.
Джек так и замер.
— Нет.
Герцог высоко поднял голову:
— И даже сумму не хочешь узнать?
— Нет.
— Но это больше, чем приданое Ребекки.
Джек скрипнул зубами:
— Неужели после всего, что с нами случилось, ты думаешь, что мне нужны ее проклятые деньги? — Поднимаясь с места, он в отчаянии провел рукой по волосам. — Это просто черт знает что такое.
Сложив руки ладонями перед своим лицом, герцог откинулся на спинку кресла.
— Но это хорошее предложение.
Джек молча смотрел на него. Он был слишком разъярен, чтобы говорить, слишком потрясен, чтобы уверенно двигаться.
— Подумай хорошенько.
Джек хлопнул здоровой ладонью по столу и склонился к герцогу так близко, что их носы чуть не соприкоснулись.
— Я не собираюсь об этом думать. Я не хочу ни твоих проклятых денег, ни твоей проклятой свободы. Мне нужна Бекки.
Казалось, герцога ничуть не тронула эта вспышка Джека.
