— Я, пожалуй, составлю список предложений, — насмешливо
сказала она, подтягивая к себе блокнот и карандаш. — Итак, насколько я помню,
ты предложил заняться любовью. — Она тщательно записала это, в то время как
Зак, улыбаясь, стоял за ее спиной и наблюдал. — И еще раз заняться любовью. И
еще раз заняться любовью.
— Разве я вносил это предложение только три раза? —
насмешливо спросил он, когда Джулия наконец закончила писать.
— Да. И все три раза я согласилась. Осталось только
придумать, чем нам занять первую часть вечера.
Глядя на ее записи, Зак снова обратил внимание на то, что
заметил еще раньше — когда она записывала имена и должности «подозреваемых» на
карточки.
— У тебя на редкость аккуратный почерк. Такое ощущение, что
буквы отпечатаны на машинке.
— В этом нет ничего удивительного, — оглядываясь на него, с
улыбкой ответила Джулия, — так как я несколько лет работала над тем, чтобы он
стал именно таким. В то время как остальные тринадцатилетние девчонки бегали в
кинотеатры на твои ранние фильмы, я сидела дома и совершенствовала почерк.
Заку такое времяпрепровождение показалось, мягко говоря,
странным.
— Но зачем?
Теперь Джулия полностью развернулась на табурете и смотрела
ему прямо в глаза.
— Затем, что я была совершенно неграмотна почти до
двенадцати лет. Я могла прочитать только несколько слов, а писать вообще не
умела, за исключением собственного имени, да и то не слишком разборчиво.
— У тебя была дислексия или что-то в этом роде?
— Нет, я просто была неграмотной от недостатка образования.
Когда я рассказывала тебе о своем детстве, то не упомянула об этом.
— Сознательно? — спросил Зак, глядя, как она встает и
направляется за стойку, чтобы взять стакан воды.
— Может быть, и не совсем случайно, хотя и не собиралась
скрывать это от тебя. Правда забавно, что я с легкостью смогла рассказать тебе
о том, как воровала, но подсознательно умолчала о том, что была неграмотна?
— Я совершенно не понимаю, как такое могло произойти. С
твоим умом…
— Да будет вам известно, мистер Бенедикт, — заметила Джулия
с таким забавным сознанием собственного превосходства, что Заку сразу же
захотелось поцеловать ее, — что ум не имеет к этому ни малейшего отношения.
Каждая пятая женщина в нашей замечательной стране фактически безграмотна. Все
начинается с того, что девочка пропускает школу — то ли потому, что ей нужно
нянчиться с младшими братьями и сестрами, то ли потому, что ее родители постоянно
разъезжают по всему свету, — существует тысяча разных причин. Когда же в один
прекрасный день она понимает, что уже не может догнать своих сверстников, то
считает, что в этом виновата лишь ее собственная глупость. Каковы бы ни были
причины, результат всегда один: такие женщины обречены всю жизнь работать за
жалкие гроши или жить на пособие, они живут с мужчинами, которые постоянно
оскорбляют их и всячески ими помыкают. И они это терпят, потому что чувствуют
собственную беспомощность и считают, что не заслуживают ничего лучшего. Ты не
можешь себе представить, что это значит — жить в мире, наполненном самой
разнообразной информацией, которая для тебя совершенно недоступна. А я вот
очень хорошо помню, что это такое. Ты живешь под постоянным гнетом стыда и страха.
Стыд порой становится настолько невыносимым, что эти женщины обычно скрывают
свою безграмотность.
— Но ведь ты была совсем ребенком. Неужели тоже испытывала
такое сильное чувство стыда? — спросил Зак, совершенно ошарашенный и сбитый с
толку.
Джулия кивнула, отпила немного воды и отставила стакан в
сторону.
— Когда я приходила в школу, то всегда старалась сесть за
одну из первых парт, для того чтобы не видеть, как остальные будут смеяться
надо мной. Мне приходилось говорить учителям, что у меня плохое зрение.
Стоило Заку представить себе этого маленького отважного
подростка, который отчаянно пытался выжить в огромном грязном городе, где до
него никому не было никакого дела, как к горлу подступал комок.
— Ты говорила, что первопричиной неграмотности всегда
является недостаток образования. Почему же ты не ходила в школу?
— Я часто болела и очень много пропустила в первом и втором
классе, но учителя симпатизировали мне и все равно переводили в следующий
класс. Мне было трудно понять, как учителя могут делать такие идиотские,
противоречащие здравому смыслу вещи, но это случается сплошь и рядом, особенно
с «милыми, славными девочками». К третьему классу я поняла, что уже никогда не
смогу наверстать упущенное, а потому начала прогуливать уроки и болтаться по
улицам в компании таких же, как я. В семейном детском доме, где я жила, была
целая куча других детей, и никто ничего не замечал до тех пор, пока я не попала
в полицию за бродяжничество. Но к тому времени я была уже в четвертом классе и
отстала совершенно безнадежно.
— И ты решила промышлять воровством и осваивать ремесло
угона машин, до тех пор пока Мэтисоны не наставили тебя на путь истинный?
Джулия смущенно улыбнулась, кивнула и направилась обратно к
табурету, с которого недавно слезла.
— Пару месяцев назад я случайно обнаружила, что жена нашего
школьного сторожа не умеет читать. Я начала понемногу учить ее, и вскоре она
привела мне свою знакомую, а та привела еще одну знакомую, и вот теперь у меня
уже семь подопечных, и мы занимаемся регулярно. Когда они впервые пришли на
занятия, то не верили в то, что я действительно смогу им помочь. Они к тому
времени пережили столько унижений и разочарований, что считали себя безнадежно
и беспросветно тупыми. Честно говоря, труднее всего было убедить их в обратном,
— тихо рассмеявшись, она добавила:
— Мне даже пришлось заключить пари с Пегги Листром, что если
к весне она не сможет читать вывески в Китоне, то я буду сидеть с ее ребенком в
течение целого месяца.
Зак подождал, пока она подойдет поближе, и попытался за
шуткой скрыть все больше и больше растущую нежность:
— Ты сильно рисковала.
— Гораздо более рискованно было позволить ей и дальше
лелеять все те же бесконечные комплексы, которые она успела нажить за свою не
такую уж и долгую жизнь. Кроме того, я уже практически выиграла это пари!
— Она научилась читать вывески?
Джулия кивнула, и ее глаза возбужденно заблестели.
— О, Зак, ты даже не можешь себе представить, какое это
счастье видеть, как они постепенно учатся читать! Как на смену страху и
неуверенности приходит радость от первого прочитанного предложения. И тогда…
тогда они смотрят на меня с таким изумлением! — Джулия вытянула вперед руку
ладошкой вверх и мечтательно сказала:
