Эмили Макдэниелс подошла к бассейну и поудобнее устроилась в
шезлонге. Бассейн, так же как и весь этот дом в Бенедикт Каньоне, принадлежал
ее мужу, доктору Ричарду Гроуверу. Они были женаты уже полгода, и все это время
казалось сплошным медовым месяцем. Заметив жену, Гроувер подплыл к бортику.
— Кто это звонил? — поинтересовался он, откидывая волосы со
лба, и Эмили в очередной раз подумала о том, какие у него красивые руки —
изящные, длиннопалые, чуткие руки нейрохирурга.
— Только не говори, что это срочный вызов на операцию, —
полушутя-полусерьезно взмолился он, с тревогой вглядываясь в ее побледневшее,
расстроенное лицо.
— Это не был вызов на операцию.
— Так это же чудесно! — Ричард попытался перейти на игривый
тон. — А теперь, раз все мои пациенты оказались хорошо воспитанными людьми и не
стали портить нам этот чудесный субботний вечер, почему бы тебе не
присоединиться ко мне и не доказать, что ты все еще любишь меня.
— Дик, — сдавленным от сильного волнения голосом сказала
Эмили, — это звонил папа.
— Что-то случилось? — вылезая из бассейна, спросил Ричард,
не на шутку встревожившись.
— Он сказал, что ему звонил Захарий Бенедикт.
— Бенедикт? — недоверчиво переспросил ее муж. — Если этот
парень после всего, что произошло, решил наведаться в Лос-Анджелес, то он не
только убийца, но и сумасшедший. Полиция сцапает его в мгновение ока. И чего же
он хотел?
— Меня, — чуть не плача ответила Эмили и пояснила:
— Зак думает, что я знаю, кто на самом деле убил Рейчел. И
он передал моему отцу, что я должна немедленно сообщить об этом во все газеты,
потому что иначе он будет убивать всех, кто в тот день был на съемочной
площадке. — Эмили ненадолго задумалась, а когда заговорила снова, в ее голосе
не было ни страха, ни тревоги. — Должно быть, это какой-то сумасшедший. Зак
никогда бы не стал мне угрожать. Он не имеет ничего общего с тем чудовищем,
каким его изображают. После тебя это самый замечательный человек, которого я
когда-либо встречала в жизни.
— Боюсь, что очень немногие разделяют твое мнение.
— Но это действительно так! Что бы там ни говорили и ни
писали во время суда, на самом деле Рейчел Эванс была злобной, эгоистичной
интриганкой, которая вполне заслуживала смерти! Мне только очень жаль, что Заку
из-за нее пришлось сесть в тюрьму. — Эмили снова задумалась и невесело
рассмеялась:
— Все думали, что Рейчел — весьма посредственная актриса.
Как же они заблуждались! Это была просто гениальная актриса, правда, не на
сцене, а в жизни. По-моему, никто так и не понял, что скрывалось за ее
безмятежной улыбкой. Все считали ее элегантной, изысканной и очень спокойной
женщиной с безупречными манерами. Ничего подобного! Если хочешь знать мое
мнение, то она была самой настоящей уличной кошкой.
— Ты хочешь сказать, такой же блудливой?
— И это тоже, но я имела в виду нечто другое. — Эмили
нагнулась и подняла полотенце, которое Ричард оставил рядом с бортиком
бассейна. Аккуратно свернув его, она снова заговорила, тщательно подбирая
слова; — Ты, наверное, не раз обращал внимание, как ведут себя бродячие кошки. Они
осторожно крадутся, стараясь поменьше попадаться на глаза, рыскают по помойкам
и живут за счет людей, выбросивших объедки, а те об этом даже не подозревают.
Вот и Рейчел Эванс была точно такой же.
— Очень образно, — поддразнил Ричард, — но боюсь, что
по-прежнему непонятно.
Откинувшись на спинку шезлонга, Эмили попыталась объяснить,
что она имела в виду, на более конкретных примерах.
— Если Рейчел знала, что какой-то человек чего-то очень
хочет — будь то роль, любовник, платье или украшение, — она делала все от нее
зависящее, чтобы помешать ему заполучить желаемое. Так было, например, с Дианой
Коупленд, которая любила Зака — по-настоящему любила. Но она настолько
тщательно скрывала это, что я оказалась, наверное, единственным человеком,
который узнал ее секрет, да и то случайно.
Эмили надолго замолчала, и Дик, так и не дождавшись
продолжения, сказал:
— Я никогда не спрашивал тебя о Бенедикте и о суде, потому
что видел, что эта тема тебе неприятна, но теперь, раз уж ты сама заговорила,
то не буду скрывать, что мне очень интересно узнать кое-какие подробности,
которые не попали в газеты. Например, никто не писал о том, что Диана Коупленд
влюблена в Бенедикта.
— Действительно, я никогда не говорила об этом. Просто в
свое время я дала себе слово никогда и ни с кем не говорить на эту тему. Ведь
даже мужчинам, с которыми я встречалась, я не могла рассказать всю правду, не
будучи уверена в том, что мои слова в искаженном виде не попадут в газеты. Но теперь,
— улыбнулась Эмили, — я, наверное, могу сделать исключение. Кому же и доверять,
как не родному мужу?
Она снова задумалась, но на этот раз ненадолго, и начала
свой рассказ:
— О том, как Диана относится к Заку, я узнала через
несколько месяцев после суда, когда Зак уже сидел в тюрьме. Я написала ему одно
письмо, но оно вернулось нераспечатанным, с пометкой «Вернуть отправителю»,
сделанной рукой Зака. А через пару дней после этого ко мне приехала Диана. Она
попросила меня отправить Заку ее письмо, но в конверте, надписанном моей рукой.
Оказалось, что ее письмо тоже вернулось нераспечатанным и с точно такой же
пометкой. Я объяснила, что ничем не могу ей помочь и что, насколько мне
известно, то же самое произошло с письмами Харрисона Форда и Пата Свейзи. А
потом Диана разрыдалась.
— Почему?
— Она только что вернулась из Техаса, куда ездила навестить
Зака. Как только он увидел ее по другую сторону экрана, то молча развернулся и
попросил охранников увести его обратно в камеру. Я пыталась объяснить ей, что
это, наверное, произошло потому, что Зак очень остро переживал то, что с ним
произошло, и не хотел, чтобы старые друзья видели его в таком положении. И
тогда Диана расплакалась. Она говорила, что эта тюрьма — самый настоящий
кошмар, что там грязно и убого, что они заставляют Зака носить тюремную одежду…
— А она что, ожидала его увидеть в костюме от братьев Брукс?
— Нет, конечно, — улыбнулась Эмили, — но ее просто потряс
его вид в тюремной одежде. В общем, как бы там ни было, но она призналась мне,
что была влюблена в Зака и даже согласилась на эпизодическую роль в «Судьбе»
только ради того, чтобы быть рядом с ним. Рейчел догадывалась о чувствах Дианы,
потому что неоднократно поддразнивала ее по этому поводу. Но одними
поддразниваниями не ограничивалась — она прилагала все усилия, чтобы ни на
минуту не оставлять их с Заком наедине. И это при том, что у нее самой был роман
с Тони Остином и через считанные дни она собиралась подавать на развод. Кроме
того, многие слышали, как она уговаривала Зака не снимать Диану в его следующем
фильме.
