— Зарегистрируйся в местном мотеле, Стив. Заплати за ночь
вперед. Я пришлю за тобой машину сразу после того, как доберусь до места.
Еще не успели смолкнуть двигатели, а Зак уже торопливо
спускался вниз по трапу. Таксист, одетый в самую нелепую пародию на военную
форму времен гражданской войны, ждал его у распахнутой дверцы машины.
— Вы знаете, где живет Джулия Мэтисон? — спросил Зак у
своего экстравагантного шофера, усаживаясь на заднее сиденье. — Если нет, то
мне понадобится телефонная книга. Я забыл взять с собой адрес.
— Естественно, я знаю, где она живет, — ответил загадочный
водитель, пристально изучая своего пассажира недобрым взглядом. Удостоверившись
в своей первоначальной догадке, он наконец уселся за руль и захлопнул дверцу с
такой силой, что вся колымага задребезжала, угрожая вот-вот развалиться. — А вы
— Захарий Бенедикт? — Он скорее констатировал факт, чем спрашивал, и его голос
не предвещал ничего хорошего. Машина тем временем проехала мимо начальной школы
и начала петлять по тихим, извилистым улочкам Китона.
Зак был настолько поглощен разглядыванием города, в котором
выросла Джулия, что даже не обратил внимания на не совсем обычное поведение
шофера.
— Да.
Дальнейшая поездка проходила в молчании, и спустя несколько
минут машина резко затормозила у аккуратного одноэтажного домика, окруженного
ухоженным газоном и высокими тенистыми деревьями. Зак почувствовал, как
учащенно забилось его сердце, и полез в карман за деньгами.
— Сколько я вам должен?
— Пятьдесят баксов.
— Вы что, шутите?
— Вообще-то эта поездка стоит пять баксов. Но с такого
мерзавца, как ты, я возьму пятьдесят. А теперь, если хочешь, чтобы я отвез тебя
туда, где действительно сейчас находится Джулия, вместо того чтобы торчать
здесь, где ее совершенно точно нет, то гони еще двадцать пять.
Вспыхнувшая было злость сменилась изумлением, и Зак, подавив
в себе желание поставить на место наглеца-таксиста, спокойно спросил:
— И где же она сейчас находится?
— В средней школе. Репетирует костюмированное представление
к завтрашнему празднику.
Зак вспомнил, что они проезжали мимо школы, возле которой,
казалось, припарковались все машины города Китона. С одной стороны, он хотел
встретиться с Джулией наедине, но с другой — просто не мог долго ждать: ему
хотелось поскорее заглянуть ей в глаза, поставить все на свои места и взять ее
руки в свои, если, конечно, она позволит ему это сделать.
— Может быть, вы также случайно знаете и о том, когда она
вернется? — язвительно поинтересовался он у своего необычного водителя.
— Откуда я знаю, — в тон ему ответил Герман. — Может быть,
репетиция закончится только под утро. — Герман, конечно, прекрасно знал, что
это не так, но в данном случае солгал из принципа, чтобы хоть как-то задеть
этого наглого, самодовольного красавчика.
— Ну что ж, в таком случае поехали туда. Загадочный таксист
кивнул и начал разворачивать машину.
— Не понимаю только одного, — сказал он, с ненавистью
рассматривая Зака в зеркало. — К чему такая спешка? Ты бросил ее совсем одну,
на растерзание всем этим газетчикам и фэбээровцам, а потом, выйдя из тюрьмы,
даже не удосужился приехать сюда и повидать ее. Конечно, ты был слишком увлечен
своими новыми и старыми шикарными знакомыми, чтобы вспомнить о такой милой и
простой девочке, как Джулия, которая за всю свою жизнь никогда никому не
причинила ни малейшего зла! Ты опозорил ее перед всем миром, перед всеми
жителями Китона! Хорошо, что мы-то знаем, кто есть кто! А ведь все остальные
ненавидят ее! И за что? За то, что она сделала то, что должна была сделать? Даже
если потом оказалось, что все это ошибка. Я очень надеюсь, — мстительно добавил
Герман, — что она плюнет тебе в лицо, как только увидит! А на месте ее отца я
бы просто достал ружье и не успокоился бы, пока не убил тебя! Хотелось бы
верить, что он именно так и сделает.
— Вполне возможно, что в самом ближайшем времени
осуществятся оба ваши желания, — спокойно ответил Зак на эту гневную тираду и
протянул Хенкельману стодолларовый банкнот. — Я вас очень попрошу вернуться на
аэродром и забрать моего пилота. Он не такая сволочь, как я, а потому, надеюсь,
двадцати пяти долларов на этот раз хватит.
Что-то неуловимое в голосе пассажира заставило Германа
заколебаться. Резко развернувшись к Заку, он спросил:
— Ты что, хочешь все-таки помириться с ней? Ты для этого
приехал?
— По крайней мере, собираюсь попытаться. Враждебность
мгновенно исчезла с лица и из голоса Германа Хенкельмана.
— Твой пилот может и обождать пару минут. Это я просто
обязательно должен увидеть. Кроме того, вполне возможно, что тебе понадобится
помощь.
Последние слова он говорил уже в пустоту. Зак стремительно
направлялся к зданию школы, безошибочно определяя направление по тому шуму,
который доносился из-за двойных дверей гимнастического зала.
Глава 76
Джулию Зак увидел сразу. Еще до того, как за его спиной
захлопнулась дверь. Она дирижировала хором детей, одетых в самые разнообразные
костюмы. Некоторые из хористов были в инвалидных колясках.
Какое-то время Зак стоял как загипнотизированный, не в силах
пошевелиться. Он слушал такой родной и любимый голос, смотрел на ее
невероятную, фантастическую улыбку и чувствовал, как сердце сжимается от почти
невыносимой боли. Джулия, с завязанным на затылке хвостиком, в джинсах и
школьной майке была необыкновенно красивой, восхитительно юной и… очень
худенькой. Казалось, ее осунувшееся личико теперь состоит лишь из огромных
сияющих глаз, и Заку стало еще больнее при мысли о том, что это он стал
причиной тех страданий, из-за которых она так исхудала. От прежней Джулии
осталась половина. Зак вдруг вспомнил слова таксиста о том, что он осрамил
Джулию перед всеми жителями города. Ну что ж, он попытается исправить
положение. Если, конечно, у него это получится. Стараясь не обращать внимания
на удивленные взгляды и оживленное перешептывание, которое началось в зале и на
трибунах, как только окружающие поняли, кто он такой, Зак упорно шел вперед.
— Эй, ребята, что случилось? — удивленно спросила Джулия,
когда ее подопечные вдруг прекратили петь, начали шептаться и тыкать пальцами
во что-то за ее спиной. Правда, ее уже давно должна была насторожить гробовая
тишина, внезапно повисшая в зале, в которой отчетливо слышались чьи-то шаги по
деревянному настилу, но она была слишком измотана многочасовой, шумной и
бестолковой репетицией.
— Вилли, если хочешь воспользоваться своим шансом и спеть в
хоре, то пожалуйста, немного сосредоточься, — наконец обратилась Джулия к
одному из своих любимцев.
