— Хорошая работа. Нашла в ней что-нибудь интересное?
— Даже не знаю. Она у меня с собой. Хотелось просмотреть ее вместе с тобой. Мы ведь партнеры в этом деле, как бы то ни было.
— Это очень разумно с твоей стороны. И я благодарен тебе за внимание и предусмотрительность, — поблагодарил Николас.
Пока Поппи листала маленькую записную книжечку, Николас тоже просматривал странички, глядя ей через плечо. Почерк у леди Смит-Барнс был четкий, энергичный и вместе с тем элегантный.
Поппи повернула голову и подняла на него глаза.
— Мама много раз упоминает о встречах с Р.
— Это, разумеется, Ревник.
— Я тоже так думаю. — Поппи повеселела. — Возможно, это окажется важным. Упоминает она и о денежной выплате, весьма значительной и предназначенной Р. — Поппи улыбнулась. — Итак, она купила портрет. Для папы.
— Похоже, что так, — сказал Николас. — Однако мы пока не имеем доказательства. Загадочные пометки, которые все мы делаем в записных книжках, недостаточны, чтобы установить юридическую истину.
— Какая жалость! — Разочарование затуманило глаза Поппи. — Мне самой это кажется бесспорным доказательством.
— Но в юридических спорах оно не стоит ровным счетом ничего, — произнес Николас как можно мягче.
— Я считаю совершенно несправедливым, если нашей картиной завладеет Сергей, — проговорила Поппи со вздохом.
— Пролистай записную книжку еще разок, — побудил ее Николас. — Теперь от конца к началу. Ты могла что-то пропустить.
Прошла напряженная минута.
— Я больше ничего не нахожу, — прошептала Поппи. — Разве что вот это. — Она указала на страничку. — Вот эта строчка, вроде чей-то адрес. Вайн-стрит, пятнадцать.
— Имени нет?
— Нет.
— А названия города?
— Тоже нет, к несчастью.
— Тогда предположим, что это Лондон.
— Но ведь моя мать пользовалась этой книжкой в Санкт-Петербурге.
— Да, но она могла записать это как адрес места, куда нужно что-то отправить почтой. Если бы это место находилось в Санкт-Петербурге, улица носила бы русское название.
— Но эта Вайн-стрит может находиться в любом городе Англии!
— Я понимаю, — сказал Николас. — Но ведь она жила здесь, в Лондоне. И мне известна Вайн-стрит, которая находится недалеко от рынка Спиталфилдс, в Ист-Энде. Иной раз надо просто положиться на…
— Интуицию, — закончила Поппи вместо него.
— Точно, — ответил он.
Глава 31
Поппи ни разу не была в этой части лондонского Ист-Энда, а теперь вот ехала вместе с Николасом в карете без герба по узким безымянным улочкам.
Всего несколько дней назад она сочла бы это нелепой причудой, однако теперь ехала, одетая как деревенская молочница.
— Вот бы не поверила, что у тебя в распоряжении имеются подобные вещи, — изумилась она.
Николас даже вручил ей небольшое деревянное ведерко.
Поппи пришла в восторг от того, как умело он изобразил у себя на подбородке нечто похожее на небритую щетину.
— Жженая пробка творит чудеса, — сказала она. — Ты теперь похож на лихого забулдыгу.
— Этого я и добивался.
Поппи не могла надивиться его превращению из лондонского джентльмена в простецкого на вид чернорабочего, одетого в мешковатую рубашку. На ногах грубые, тяжелые башмаки. В руках свернутый в трубку кусок широкого полотна, перевязанный истрепанной веревкой. Выглядел этот свиток так, будто Николас клал его себе под голову во время сна и таскал с собой с одного места работы на другое.
Экипаж свернул на Вайн-стрит.
— Это здесь, — сказала Поппи. — Номер пятнадцать.
Перед ними стоял простой, очень скромный на вид дом с чистыми стеклами в окнах и свежевыкрашенной в голубой цвет входной дверью. Из трубы на крыше не поднимался дым. Листья невысокого дерева, росшего поблизости от входа, трепетали от довольно сильного бриза.
Поппи ощутила в порывах ветра острый запах моря, который обычно появляется перед бурей.
Наемный кучер перевел лошадей на более медленный ход, когда они приблизились к дому.
— Кажется, никого нет дома, — проговорила Поппи и вытянула шею, пытаясь заглянуть в дом через окно, однако это было практически невозможно, поскольку экипаж еще двигался. — Может, нам постучаться?
Николас помотал головой и сказал:
— Я велел кучеру сойти и не спеша пройтись по улице. Он должен присмотреться к ближайшим окрестностям в течение, скажем, четверти часа. Согласись, что предосторожность не помешает. Мало ли что.
— Но что-то не видно никого из соседей.
— Будем надеяться, что так оно и будет в дальнейшем. Мы отнюдь не желаем привлечь к себе чье-то внимание.
— Ты имеешь в виду, что нам не стоит поговорить с соседями?
— Вот именно. Иначе соседи явятся к мужчине, который живет в этом доме, и сообщат ему, что кто-то сует нос в его дела.
— Откуда ты знаешь, что он мужчина?
— На окнах нет занавесок.
Ага! Поппи ощутила еще один приступ восхищения Николасом, на этот раз по поводу его наблюдательности.
— Но это означает, что ему нечего скрывать. И это хорошо. Моя мать ни за что не внесла бы в свою записную книжку адрес недостойного человека.
— Мы подойдем прямо к парадной двери. Я прихватил с собой вязанку дров и, если кто-нибудь отзовется, предложу их купить. Что ты станешь делать, если нас разоблачат?
— Побегу на условленное место встречи на Перл-стрит, — ответила она. — Если ты не появишься через пятнадцать минут, попрошу кучера отвезти меня домой.
Поппи почувствовала стеснение в груди, когда они зашагали по мостовой к дому номер пятнадцать на Вайн-стрит.
И вдруг пятеро ребятишек выбежали на улицу и понеслись по ней, смеясь и перегоняя друг друга. Остановились они как раз под деревом у входа в дом номер пятнадцать по Вайн-стрит.
— Какая неудача, — прошептала Поппи.
— Случается в любое время, — сказал Николас. — Давай повернем…
Они прошли мимо десятка домов по улице, повернули направо и свернули в грязный проход, который, как рассчитал Николас, вел к задней двери дома номер пятнадцать по Вайн-стрит. В конце прохода обнаружилась клетка с цыплятами, и те приветствовали незваных гостей встревоженным квохтаньем. Перышки у них торчали дыбом от ветра, который заметно усилился.
Ветер растрепал прическу Поппи, волосы в беспорядке упали ей на плечи. Она сильно нервничала, ожидая, когда Николас постучит в дверь.
Никто не отозвался на стук, видимо, в доме никого не было.
