Внутри у него все болело, как будто кто-то поковырялся ржавыми граблями в его желудке и кишечнике. Запястья и щиколотки ломило, кожа на руках и ногах, сделавшись странно чувствительной, горела. Он глубоко вздохнул и сразу же пожалел об этом. Мышцы на груди сковали его жестким панцирем, от которого шли острые иглы прямо к сердцу.
Но Мэтью не слишком беспокоился о том, что с ним сделали его мучители. Его волновало другое, в его мозгу сразу же вспыхнул один-единственный вопрос: смогла ли Грейс убежать. Он видел ее, когда она бежала к сараю.
Жива ли она? Что, если теперь ее жизнь подвергалась куда большей опасности?
Мэтью и раньше догадывался о том, что, возможно, ему уже никогда не удастся узнать, как сложилась дальнейшая судьба Грейс. Но только сейчас он понял, что это неведение будет глодать его изо дня в день до самой смерти.
Целых шесть месяцев.
Правда, сейчас он чувствовал себя более чем отвратительно и уже не мог ручаться, что протянет еще целых полгода. Голова болела так, как будто в ней сплетались и расплетались горячие металлические проволоки. Желудок покалывали тысячи маленьких иголок. Во рту ощущался отвратительный кисловатый привкус, губы пересохли. Нестерпимо хотелось пить.
Неужели все это произошло только сегодня утром? Казалось, он лежал на этом столе несколько дней. Одна лишь мысль давала ему ощущение успокоения и внутренней радости: Грейс все-таки убежала из поместья, спаслась. Спаслась в том числе и от него. От темного, мрачного существа, живущего в нем.
– Я знаю, ты уже не спишь, племянник. – Голос лорда Джона ввинчивался в его мозг горячей проволокой.
На этот раз, открыв глаза, Мэтью уже не стал закрывать их, хотя солнечный свет по-прежнему вызывал сильнейшую резь.
Разве он спал? И его дядя находился здесь все это время? Наблюдал за ним? Эта мысль заставила Мэтью похолодеть.
– Дядя, – прохрипел Мэтью, удивляясь тому, что вообще смог извлечь звуки из своего горла, которое при этом неестественно сильно напряглось, – не могли бы вы дать мне попить?
– Сначала, – лорд Джон стоял сзади, и Мэтью, разумеется, не мог его видеть, – я бы хотел поговорить с тобой.
Ну что ж, если ситуацию нельзя изменить, то нужно ее выдержать.
– Я не в настроении сейчас вести беседы.
Конечно, поведение племянника больше напоминало капризы ребенка, но не раздражало лорда Джона, оно даже нравилось ему. Очень нравилось.
Сначала послышался стук трости о пол, а затем лорд Джон встал рядом с Мэтью, заслонив собой свет. Мэтью облегченно вздохнул. Его глаза нестерпимо болели и слезились.
– Какая жалость. А я вот как раз в настроении поговорить. – Театральным жестом лорд Джон извлек кружевной платочек и прикрыл им свой нос.
Дядя всегда с удовольствием унижал его, когда у него появлялась хоть малейшая возможность для этого.
По своему обыкновению, окна и дверь в комнату лорд Джон тщательно закрыл, когда пришел сюда, хотя на нем, как обычно, было меховое пальто. На веранде сделалось невыносимо жарко, ни намека на ветерок. Запах болезни, казалось, пропитал здесь даже стены.
– Собственно говоря, я и не рассчитывал, что так скоро снова смогу наслаждаться твоим обществом, – с трудом проговорил Мэтью. – Ты, должно быть, мчался сюда из Лондона сломя голову и установил рекорд скорости.
– К твоему сведению, я был в Бате, когда получил послание Монкса. Путешествие оказалось совсем некстати, но оно не было утомительным. А ты, мой дорогой племянник, как и обычно, пребываешь в раздраженном состоянии духа. – Вдруг его голос изменился до неузнаваемости. Мягкие светские интонации сменились грубостью извозчика. – Где твоя шлюха?
– Ты о миссис Паджет?
В эту минуту Мэтью почувствовал, как в нем забурлила такая радость, что он даже начал задыхаться и перестал ощущать боль в теле. Грейс убежала. Она на свободе.
Лицо Мэтью удивленно вытянулось, он озадаченно скосился на лорда Джона. Сейчас ему нужно было притворяться, что он ничего не знает о побеге Грейс. Лорд Джон не должен связать два факта вместе – приступ его болезни и исчезновение Грейс. С подчеркнутым безразличием Мэтью спросил:
– Может, она наверху? А возможно, прогуливается где-нибудь в лесу. Пожалуйста, разыщите ее, я хочу ее видеть.
– Мне бы тоже хотелось ее видеть. Целая армия моих людей разыскивает ее на территории поместья и за его пределами, и ни следа этой потаскухи.
– Я бы помог вам, дядя, но, к сожалению, вы видите, в каком плачевном состоянии сейчас нахожусь. – Это был еще один детский трюк. Мэтью просто наслаждался игрой. Новость о том, что Грейс сбежала и что ее не могут найти, подействовала на него как бокал холодного шампанского. – Возможно, она испугалась моего припадка и теперь прячется где-нибудь.
– Или, возможно, ты решил подурачить охранников, чтобы дать возможность своей шлюхе убежать.
– То, что со мной происходило, невозможно сыграть, дядя. Монкс и Файли могут засвидетельствовать данный факт. А если миссис Паджет решила воспользоваться подвернувшейся возможностью, ее нельзя винить за это. – И к этому вдобавок еще одна порция лжи: – Мне очень жаль. Мне будет ее не хватать.
– Скажи мне, что вы задумали с этой шлюхой, и я проявлю чудеса терпимости. Я даже верну ее обратно в твою постель, наказав, конечно, предварительно.
– Дядя, вы видите подвохи там, где их нет. Это ни для кого не секрет, что время от времени у меня случаются приступы. И я действительно хотел, чтобы эта женщина осталась со мной.
По крайней мере, последнее утверждение было правдивым. Когда Грейс бросила на него прощальный взгляд, его ноги стали такими слабыми и так начали дрожать, что он едва не попросил ее остаться. Слава Богу, она ушла, прежде чем он что-либо сказал.
Дядя держался так, как будто все это дело абсолютно его не волновало. Так, маленький досадный пустячок. Но на самом деле лорд Джон, по всей видимости, находился на грани истерики – так ему хотелось схватить Грейс и заставить замолчать.
– Ничего страшного. Я подключил сыщиков уголовного полицейского суда. Они смогут найти эту девку. Ты и сам прекрасно знаешь, как они эффективно работают.
Да уж, это было известно Мэтью очень хорошо. Сыщики уголовного полицейского-суда нашли его чрезвычайно быстро, когда он сбежал отсюда во второй раз.
Теперь, когда были подключены такие силы, Грейс вряд ли удастся затеряться в большом городе. Мэтью овладели нехорошие предчувствия. Такую красотку, как Грейс, трудно не заметить даже в толпе. Когда он сам впервые увидел ее, то мгновенно был сражен наповал.
Наверняка лорд Джон не преминул сказать, что Грейс очень красива, что одета в нищенское вдовье платье и при этом говорит как герцогиня. Такое несоответствие нетрудно будет заметить, и ее вычислят за пару дней.
«Господи, Грейс, я послал тебя на смерть. Если бы ты осталась со мной, то, по крайней мере, была бы жива».
