– Не плачь, милая. Это я должен просить. Я всегда принадлежал тебе. Ты не можешь сделать мне более драгоценного дара, чем подарить себя.
Она отодвинулась от него и вытерла лицо дрожащей рукой, затем, к его удивлению, нервно засмеялась.
– Так чего же вы ждете?
Так чего же, в самом деле, он ждал? Он протянул руку и развязал пояс ее халата.
– Боже мой! – ахнул он. – Что это на тебе?
Она опустила глаза на свою прозрачную нежно-голубую шелковую рубашку. Напряженность исчезла с ее лица, и Верити вдруг насмешливо улыбнулась.
– Вы не узнаете? Подозреваю, это дорого стоило у мадам Иветты.
– Ни одного лишнего пенни, – с хрипотцой в голосе ответил он.
В свете свечей скользкий шелк то прикрывал, то раскрывал изгиб бедра, выступ груди. У Кайлмора перехватило дыхание.
Он наклонился и снова поцеловал ее.
Кайлмор никогда не относился к мужчинам, которые находили особый интерес в поцелуях. Он всегда считал, что это отвлекает от более земных удовольствий. А теперь никак не мог насытиться сочной сладостью ее губ.
Тело словно обожгло пламенем. Он был готов войти в нее, но оттягивал этот момент. Он намеревался подольше насладиться своим счастьем, пока злая судьба не отнимет его.
– Нам надо бы пойти в твою комнату, если тебя так тянет на авантюру, mo cridhe. – Он тихо рассмеялся. – Эта кроватка выдержит только немногое, что нам предстоит свершить.
Он страстно надеялся, что она не собиралась сейчас же начать соблазнять его.
– Mo cridhe, – напомнил он.
– Что? – спросила она растерянно.
– Твоя комната. Пойдем? Один из нас окажется на полу, если мы останемся.
Она очаровательно хихикнула:
– Это не совсем подходит для герцогского зада.
Этот смех был совершенно новым явлением. Они с Сорайей делили удовольствие, но не радость. А его страсть к Верити была темной и опасной.
Каким великолепным открытием было то, что после года, проведенного с Сорайей, он все еще видел перед собой новые миры.
Он встал с постели и протянул ей руку. Совсем недавно она отнеслась бы к этому жесту с подозрением. Сейчас же охотно взяла его руку, взметнув облако прозрачного голубого шелка.
– Дайте мне пройти грешный путь рядом с вами, – прошептала она, отпуская его руку, чтобы взять подсвечник, и направилась к двери.
Мужчина, которым он когда-то был, без колебаний принял бы это сокровище. Мужчине, которым он стал, требовалось окончательное подтверждение ее согласия.
Ее глаза изумленно сверкнули. Пламя свечи заколебалось.
– Ваша светлость?
Он поправил ее.
– Кайлмор. Или Джастин. Я предпочитаю Джастин.
Улыбка, которой она одарила его, была чистым искушением.
– Может быть, когда я узнаю вас лучше.
Он отложил спор на другое время. Вместо этого спросил серьезным тоном:
– А ты уверена, Верити?
– Да, я уверена. – Она подняла руку и с нежностью погладила его по щеке. Тепло ее прикосновения словно бренди побежало по его жилам. – Пойдемте со мной. Обещаю прогнать ваши дурные сны.
Глава 19
Верити, идя по коридору, ни на мгновение не забывала, что следом за ней, почти за ее спиной, идет сильный мужчина более шести футов роста.
Стройный, сильный, возбужденный мужчина. Он был голым, и его интерес к ней не вызывал сомнений.
Это ее волновало.
И возбуждало.
Дрожь пробегала по ее телу от сознания, что эту откровенную мужскую потребность не может удовлетворить никто, кроме нее. Всего лишь пару дней назад это приводило ее в ужас. Сейчас же доставляло удовольствие.
Она больше не была дамой полусвета, которая разделяет ложе с мужчиной, зарабатывая себе на жизнь. Она больше не была бедной растерянной Верити, боявшейся, что погубит свою бессмертную душу, если уступит своим тайным желаниям.
Однако, когда они вошли в ее комнату, она все же остановилась в нерешительности.
Неожиданно ей показалось, что она совершает неисправимую ошибку.
Кайлмор подошел к Верити сзади и обнял ее.
– В чем дело? – шепотом спросил он.
Было что-то новое в том, как он чувствовал малейшую перемену ее настроения.
Она тихо, нервно засмеялась.
– Вы бы поверили, что я смущаюсь? Вы подумаете, что я просто смешна.
– Я думаю, ты совершенство. – Он выпустил ее из объятий и положил на постель. – Я весь твой.
Она знала, что в эту ночь это было правдой. Она уже давно смирилась с тем, что это останется ложью навсегда. Женщина, подобная ей, не признает слова «навсегда».
Пока было достаточно этой ночи.
Одним плавным движением Верити сняла прозрачную ночную рубашку. По его телу пробежала судорога, а губы плотно сжались.
– Я не уверен, что это удачная мысль, – хрипло сказал он. – Если ты хочешь, чтобы я не давал волю рукам.
Она рассмеялась смехом Сорайи.
– Если потребуется, я свяжу вас. Теперь ваша очередь.
Как она могла шутить, говоря о похищении? Но так получилось, что все прежние обиды и ненависть исчезли.
Если бы он не похитил ее, она бы все еще была искалеченным существом, смирившимся с таким полуживым существованием. Добрые дела, независимость, незамужнее положение, долг перед семьей, все это не могло сравниться с избытком и богатством чувств, поглотивших их в эту ночь.
Мысль о разбитом сердце тоже мелькнула, но Верити прогнала ее. Она с жадностью хотела наслаждаться радостью. Не важно, насколько ее хватит. Не важно, какой болью она заплатит за эту радость в будущем.
Он обхватил ее талию с такой силой, как будто хотел больше никогда не выпускать из своих сильных рук. На губах Верити появилась медленная сладострастная улыбка.
Сорайя была сильной, но Сорайя была выдумкой. То, что Верити сейчас чувствовала, исходило из самой глубины ее естества. Это была всепоглощающая страсть к этому сложному, любимому мужчине.
Он увидел выражение ее лица, и его ярко-синие глаза потемнели. Им было знакомо это взаимное возбуждение. Но такого накала страсти они еще не испытывали, каких бы высот чувственности ни достигали в прошлом.
Она наклонилась и медленно, с наслаждением, как бы познавая его, поцеловала его грудь. Мускусный запах опьянял ее сильнее всякого вина.
Она с удовлетворением заметила, что Кайлмору становится трудно дышать. Ей так хотелось этими поцелуями лишить своего любовника общеизвестного самообладания. По-видимому, ей это удалось.
