— Я все равно еду на юг. — Гидеон помрачнел. — Как джентльмен, я не могу оставить женщину одну, мало ли какого негодяя она может встретить на дороге.
Несмотря на боль и страх, Чариз рассмеялась и небрежно махнула здоровой рукой:
— В наше время быть рыцарем накладно.
— Даю вам слово джентльмена, вашей добродетели ничто не угрожает, мисс Уотсон.
Чариз столько лгали в последнее время, что она никому не верила. Но Гидеону почему-то поверила.
Настоящий джентльмен. Человек чести.
Чариз вздохнула. Это был знак согласия. Отчаяние взяло верх над страхом.
— Я с благодарностью принимаю ваше предложение.
— Вначале мы с вами пойдем к врачу.
Если вначале страхи ее почти утихли и надежда, подобно спасительной шлюпке, замаячила перед ней, то теперь ей пришлось напомнить себе, что до спасения еще далеко.
Может, она и выплывет, если ей очень и очень повезет.
Любой врач в Уинчестере немедленно ее узнает. Она замотала головой, схватившись за больную руку:
— Мне не нужен врач. Травмы мои не так серьезны, как кажутся.
Она ждала, что он станет оспаривать ее заявление. Но никаких возражений не последовало.
— Хорошо. Не пойдем к врачу.
Чариз испытала огромное облегчение, но виду не подала. Очевидно, ей встретился самый доверчивый джентльмен в королевстве. До сих пор он принимал на веру все, что бы она ни сказала.
Странно. Особенно если учесть, что он не производил на нее впечатления человека недалекого. В его пронзительно черных глазах сквозил ум.
Возможно, он просто наивен. Еще один довод в пользу того, чтобы идти с ним. Сбежать от него в Портсмуте не составит труда.
Она представления не имела о том, что будет делать дальше. Ни денег, ни друзей у нее не было. Вернее, у нее не было таких друзей, которых она могла бы подвергнуть риску преследования со стороны властей. Сводные братья, угрожая отдать старушку под суд, уже заставили одну из близких родственниц Чариз, сестру ее бабушки, вернуть свою внучатую племянницу законным опекунам — ее сводным братьям. Золотой кулон и кольцо с жемчугом, доставшиеся Чариз от матери, были при ней, но выручить за них большую сумму не удастся. Каким-то образом ей придется скрываться три недели. От безысходности Чариз трясло.
Будет день — будет пища. Держись, приказала себе Чариз. Прежде всего надо выбраться из Уинчестера, а там видно будет.
— Гидеон.
В дверях конюшни стоял человек. Чариз вздрогнула и от этого с новой силой почувствовала боль в теле. И еще она почувствовала, как от лица разом отлила кровь. Спаситель ее выставил вперед руку, но при этом не стал до нее дотрагиваться.
— Не волнуйтесь. Это друг.
Воля этого незнакомца была такова, что ей подчинялись, похоже, и люди, и звери. Достаточно было этого короткого жеста и столь же короткой фразы, чтобы Чариз прикусила язык. Но сердце ее при этом забилось в груди подобно испуганной птице, а на лбу выступил холодный пот.
— Я здесь, — откликнулся Гидеон, не сводя при этом глаз с Чариз.
Еще один мужчина, такой же высокий, как и ее спаситель, стройный, темноволосый, явно не англичанин, несмотря на безупречный костюм от хорошего лондонского портного.
— Что за находка?
— Мисс Уотсон, это Акаш. Акаш, позволь представить тебе мисс Сару Уотсон. На нее напали разбойники, и она нуждается в помощи.
Вновь пришедший внимательно посмотрел на Чариз. Ни о чем ее не спросил. Выдержав паузу, лишь посмотрел на Гидеона, выразительно приподняв изящную черную бровь.
— Насколько я понимаю, мы не остаемся здесь на ночь?
Он говорил по-английски чисто, без акцента, хотя выглядел так, словно сошел со страниц арабских сказок.
— Ты же знаешь, что я хочу поскорее добраться до Пенрина.
— Знаю.
— Мы едем туда через Портсмут.
— Я всегда горел желанием увидеть Портсмут.
Акаш говорил так, словно его нисколько не беспокоила перспектива провести ночь на холоде ради того, чтобы помочь незнакомке. Все это было подозрительно.
Чариз попятилась к стойлу Хана. Конь тихо заржал у нее над ухом.
— Я не могу злоупотреблять вашей добротой, господа. Мне следует ехать к тете самостоятельно.
— Ни один человек чести не позволил бы вам так поступить, мисс Уотсон.
Гидеон был тверд в своем решении довезти ее до Портсмута.
— И тем не менее я должна ехать туда одна, — стояла на своем Чариз.
Гидеон бросил быстрый взгляд на своего компаньона и улыбнулся. Блестящие черные глаза, удлиненные ямочки на щеках и ровный ряд белоснежных зубов.
У Чариз сердце остановилось на миг, после чего забилось часто-часто. Как ни глупо это было, но ни боль, ни страх, ни недоверие не уберегли ее от острого желания еще раз увидеть эту его улыбку. Увидеть, как он улыбается ей.
— По-моему, ты напугал малышку, Акаш.
Чариз проигнорировала тихий смех Акаша и, нахмурившись, посмотрела на Гидеона:
— Прошу вас, сэр, не называйте меня малышкой.
— Вам будет спокойнее, если я передам вам это?
Она опустила глаза и увидела в его протянутой руке маленький дуэльный пистолет. Она даже не заметила, как он достал его из кармана сюртука.
Она уставилась на пистолет с таким видом, словно не понимала, что ей дают. Перед глазами у нее все поплыло. В ушах зашумело. На голову словно набросили одеяло.
— Акаш!
Этот окрик Гидеона донесся словно издалека, а потом все завертелось и чьи-то сильные руки подхватили ее.
Но не те сильные руки, о которых она мечтала. Даже на грани обморока она почувствовала это и испытала глубочайшее разочарование.
Гидеон смотрел на девушку, которую держал на руках Акаш. Тоненькие руки и ноги и легкое голубое платье. Волосы цвета яркой бронзы свисали с черного рукава Акаша словно флаг. Подол ее платья был рваным и мокрым, а на бледно-голубые туфельки налипла дорожная грязь.
Он сжал кулаки. В нем бушевала ярость. Какой негодяй мог так надругаться над ней? Он всегда питал отвращение к жестокости, даже до того последнего года в Индии. А девушку эту какой-то ублюдок избил до полусмерти.
Гидеон слишком хорошо был знаком с насилием, чтобы не понимать, как сильно она избита. Проклятие, он хотел, чтобы ее осмотрел врач.
Но девушка так напугана.
Что за беда с ней случилась? Ее жалкая ложь не могла ввести его в заблуждение. Он готов был бы поспорить на все, что угодно, что никакие разбойники на нее не нападали. Но черт возьми, кто-то же ее избил!
Ярость, не находящая выхода — чувство, до тошноты знакомое, — овладела им. Во рту появился мерзкий металлический привкус. Он отступил от своего компаньона на шаг и сделал глубокий вздох, пытаясь успокоиться. Надо держать себя в руках, не то он напугает ее.
