— Я знаю, что вам больно, но однажды вы поймете…
Наступила тишина. Он отпустил стул и стал мерить шагами комнату. Остановившись возле письменного стола, он взял в руки бюст Платона и сделал вид, будто рассматривает его.
— Я пойду наверх. Я… я не голодна сегодня.
Он окинул ее тяжелым взглядом.
— Я знаю, что сейчас вы меня ненавидите. Но прежде, чем вы уйдете, нам надо кое-что обсудить.
— Это не может подождать?
— Нет, — заявил он решительно.
Чариз удивленно обернулась.
— В чем дело?
— Я сразу понял, что собой представляют ваши сводные братья. Скоты, рядящиеся в джентльменов.
— Мы в силах победить этих скотов.
— Да. — Он помолчал. — Но, боюсь, меры придется принять более радикальные, чем мы с вами могли себе представить.
Она подалась вперед, схватившись за подлокотники кресла.
— Вы собираетесь их убить?
Гидеон тихо рассмеялся.
— Какая же вы все-таки кровожадная. Нет, я не собираюсь их убивать. Разве что в качестве самой крайней меры. У меня нет желания болтаться в петле, когда все это кончится.
— А это когда-нибудь кончится?
— Да. — Он замолчал. — И нет.
Чариз нахмурилась. Она не понимала, к чему он клонит.
— Вы говорите загадками.
С неожиданной живостью Гидеон отпрянул от стола и стремительно подошел к окну. За окном во тьме шумело море. Ее признание в любви никуда не исчезло, оно по-прежнему висело в воздухе, делая его тяжелым и душным. Чариз полагала, что теперь так и будет всегда. И вновь она отчитала себя за импульсивность.
Несколько секунд прошли в тяжелом молчании. Затем он повернулся к ней. Лицо его было пугающе мрачным и серьезным.
— Есть только один способ, каким я могу оградить вас от опасности.
Она распрямила спину. Одной рукой она сжимала материнский кулон, словно то был талисман, хранящий ее от сил зла.
— Вы собираетесь меня увезти?
— Если они нашли вас здесь, на другом конце Англии, то найдут вас, куда бы мы ни уехали. Мы можем бежать, если вы хотите, но я не стал бы оценивать наши шансы высоко, если каждый магистрат в стране против нас.
— И люди вас узнают.
— Будь проклята моя известность.
— Ваша известность спасла нас от обыска.
— Верно.
— Если мы не можем убежать от них, что еще мы можем сделать? Я могу уехать одна.
Она замолчала. Речь давалась ей с трудом. Она терпеть не могла просить. Но, что еще хуже, она не могла и подумать о том, чтобы покинуть Гидеона.
— Если бы у меня было хоть немного денег, я могла бы найти где-нибудь комнату. Даже в Лондоне. Речь идет всего о паре недель.
Он помрачнел.
— Только через мой труп.
Страх, что сдавливал ее горло, отпустил. Несмотря ни на что, она была необыкновенно благодарна ему за эти слова.
— Я не вижу иной альтернативы. Разве что воспользоваться тайником для контрабандистов.
— Да, это выход. — Он говорил спокойно, но это спокойствие, как она догадывалась, было искусственным. Он не спускал глаз с ее лица. — Мы могли бы пожениться.
На миг ее охватила невыразимая радость. Пожениться…
Она поднялась и шагнула ему навстречу.
— Гидеон, — начала она, но когда посмотрела ему в глаза, сияющий замок ее надежды рассыпался в прах.
— Что вы задумали? — спросила Чариз сурово.
— Мы должны пожениться, тогда я смогу спасти вас от ваших сводных братьев.
— Вы сказали, что никогда не женитесь. Не обзаведетесь семьей. Что-то изменилось?
.— Нет. — Он держался очень, прямо, словно солдат на параде. — Это будет фиктивный брак.
Она покачала головой.
— Я не этого хочу.
Она вздрогнула, увидев в его взгляде жалость.
— Это все, что я могу вам дать. Это и шанс жить так, как вы захотите, после того, как мы отвадим от вас ваших сводных братьев.
— Я хочу провести жизнь с вами!
То был крик избалованной девочки, любимицы отца, аристократки, не знавшей ни в чем отказа. Она сама это понимала. Ей стало стыдно. Он так много для нее сделал. Она не вправе мелочиться, платя ему за доброту.
Гидеон вздохнул.
— Возможно, этот план тоже обречен на провал. Я не могу причинить вам боль.
— Вы сказали, что у нас нет выбора, — сказала Чариз.
— Мы могли бы убежать.
— В качестве вашей жены мне будет спокойнее.
— Речь идет о вашей жизни.
— И о вашей тоже.
— Я не могу требовать от вас такой жертвы.
— Чариз, я ничем не жертвую. Моя жизнь кончена. Позвольте мне помочь вам.
То, что Гидеон говорил, было выше ее понимания.
— Кто-нибудь из местных доставит нас морем на Джерси, — продолжил Гидеон. Мы не можем воспользоваться обычным пассажирским паромом, не исключено, что ваши сводные братья имеют соглядатаев в портах. Мы поженимся, как только прибудем на остров. В тот же день, в крайнем случае на следующий. Двое жителей нашей деревни оденутся, как вы и я, и отправятся в Шотландию в почтовой карете, как только я получу на то ваше согласие.
— Чтобы Феликс и Хьюберт поверили в то, что мы сбежали в Гретну, — уныло произнесла Чариз.
Судя по тому, как тщательно Гидеон все спланировал, он рассчитывал на ее согласие. Конечно, она согласится. Просто у нее нет выбора?
Чариз расправила плечи. Он делал это ради нее. И теперь она считала себя обязанной сделать все от нее зависящее, чтобы все прошло гладко.
— Обычно в таких случаях все так и поступают, и наша хитрость поможет нам выиграть время. — Он замолчал, оценивая се реакцию. — Мы не вернемся с Джерси, пока вам не исполнится двадцать один год. Затем уже вы сами будете решать, что произойдет дальше. Ради того, чтобы не вызвать ненужных подозрений, я предлагаю по крайней мере год пожить под одной крышей.
— Как пожелаете.
Она не имела права обижаться на его великодушие. Она должна бы на коленях его благодарить.
Он нахмурился. Что-то в ее ответе его насторожило.
— Вы боитесь, что я охочусь за вашим приданым?
— Нет.
— Как только мы поженимся, ваша собственность перейдет в мои руки, но я не собираюсь завладеть вашим состоянием. После свадьбы мы подпишем документ, согласно которому спустя определенное время все ваше состояние возвратится вам. Я предлагаю трехмесячный срок — на случай, если ваши сводные братья что-то замыслят.
