– Агата! – Миссис Паркер-Рот перешла на крик. – Ты выходишь за рамки пристойности!
У мисс Уизерспун задергался кончик носа.
– Прошу прощения, если я оскорбила чьи-то чувства. Я просто хотела бы избавить мисс Петерсон от катастрофы.
– От катастрофы? Брак с моим сыном, по-твоему, катастрофа?
– Пойми, Сесилия: я ничего не имею против Пинки. Он довольно мил – для мужчины.
– Мисс Уизерспун! – Голос Эммы звучал довольно резко. – Катастрофа произойдет в том случае, если моя сестра не выйдет замуж за мистера Паркера-Рота. Ее репутация будет погублена.
– Чепуха! – Мисс Уизерспун погрозила Эмме пальцем. – Репутация нужна, лишь когда есть желание сочетаться браком с представителем высшего света. Если это женщину не интересует, тогда репутация – по крайней мере такая, какой ее видит свет, – не имеет никакого значения. Посмотрите на тетушку вашего мужа, леди Беатрис.
– Не думаю, что нам стоит смотреть на леди Беатрис. – Мисс Уизерспун продолжала в том же духе, игнорируя слова Эммы.
– Беа пожелала вести такую жизнь, какая ей нравилась. Аристократические кошки шептались, но она не обращала внимания, и в конце концов им пришлось ее принять. – Она похлопала Мэг по колену: – Вы можете поступить так же, мисс Петерсон. Игнорируйте старых кошек. Следуйте своей страсти. У вас ведь есть страсть, правда?
– О! – Страсть. Это слово стало для нее прочно ассоциироваться с Парксом. С его руками, его губами, его языком. Ей стало жарко. – Э… Я очень интересуюсь растениями.
– Агата, мисс Петерсон не может рассчитывать на то, что свет будет относиться к ней так же, как к леди Беатрис, – сказала миссис Паркер-Рот. – Леди Беатрис – дочь и сестра маркиза. Свет гораздо снисходительнее к женщинам, за которыми стоит влиятельное семейство.
– А мисс Петерсон – невестка маркиза. Большинство кошек побоятся открыто ее оскорблять. Они не захотят ссориться с Найтсдейлом.
– И правильно сделают, – заявила Эмма. – Чарлз выпустит кишки любому, кто оскорбит Мэг.
– Вот именно. Так что вы видите, мисс Петерсон: вам не обязательно выходить замуж за Пинки.
– Он Джонни, Агата.
– За Джонни. Вы не обязаны приковывать себя цепями к какому-то мужчине.
– Джонни не «какой-то мужчина», Агата. Он превосходный, верный, преданный…
– …скучный…
– Он не скучный! – Миссис Паркер-Рот замолчала и со вздохом призналась: – Ну… может быть, не очень веселый. Но очень надежный.
– Предсказуемый.
– В предсказуемости нет ничего плохого, Агата!
Неужели эти две женщины говорят сейчас о мистере Паркере-Роте? О человеке, который, словно Божий посланник, появился в саду лорда Палмерсона и спас ее от домогательств Беннингтона? Который одним ударом повалил виконта? Который прижал ее к себе и обнимал, пока она рыдала ему в манишку?
О мужчине, чей язык врывался в ее рот, чьи губы прикасались к ее груди и рукам?.. Чьи поцелуи она ощущала всем телом?
Мэг задрожала, в нижней части живота снова возникла эта странная пульсация.
В том, как мистер Паркер-Рот вел себя в гостиной леди Палмерсон, не было ничего скучного или предсказуемого.
– Ты здорова, Мэг? Как ты себя чувствуешь? – Эмма хмуро посмотрела на нее. – У тебя щеки горят.
– Э-э…
К счастью, в этот момент мистер Макгилл принес чай.
Глава 8
– Семейное счастье тебе к лицу.
Фелисити старалась, чтобы ее голос звучал небрежно и немного саркастически, но чуть сочувственный взгляд, который бросила на нее Шарлотта, показал, что это ей не вполне удалось.
– Это так. – Взгляд Шарлотты скользнул по бальному залу лорда Истхевена и остановился на мужчине среднего роста, с редеющими волосами, начинавшего полнеть. Она улыбнулась: – Я никогда не была счастливее.
Ну конечно же, Шарлотта никогда не была счастливее! Ее первый муж – старый герцог Хартфорд – приказал долго жить больше года назад. Ну, если верить слухам, причиной его смерти стала его попытка продолжить жить. Так что через девять месяцев после кончины герцога Шарлотта родила мальчика – к ее огромному облегчению и еще более глубокому изумлению предыдущего наследника. А спустя год и один день после того, как Хартфорд испустил дух, его несчастная вдова обвенчалась с бароном Тинуэйтом.
Лорд Тинуэйт завершил свой разговор с сэром Джорджем Гастоном и направился к своей супруге. Фелисити нахмурилась. Можно подумать, что они молодые влюбленные, а не зрелые и опытные взрослые люди. Их преданность друг другу тошнотворна.
У нее свело живот. Тошнота – вот что она чувствует. Не ревность. Конечно, нет!
– Ты окунулась в материнство с таким энтузиазмом, какого я не ожидала.
Шарлотта не отрывала взгляда от Тинуэйта, а на ее губах играла легкая улыбка.
– Я сама себя удивила.
– И как приятно, что барона вполне устраивает роль отчима! Не любой мужчина принял бы ребенка своего предшественника, даже если этот ребенок – герцог.
– Эдвард просто великолепен!
Фелисити захотелось презрительно фыркнуть. Щедрость Тинуэйта была легко объяснимой. Она готова поклясться, что настоящим отцом нового герцога Хартфорда был не дорогой ушедший герцог, а барон. Она внимательно всмотрелась в мужчину, который направлялся к ним. Он казался… скучным. Правда, в молодости он был повесой, но сейчас ничем не отличался от любого другого стареющего сельского сквайра.
Если не считать того, что он забрался к Шарлотте в постель и похитил ее сердце. Видимо, в нем есть нечто особенное. Нечто, не видное за его совершенно заурядной внешностью.
Она снова вспомнила лицо Беннингтона с его длинным носом. Гм…
Он был сегодня здесь. Когда она приехала, то видела его разговаривающим с лордом Палмерсоном. Наверное, они обсуждали вопросы садоводства. Беннингтон увлекся растениями.
Пройдется ли он с ней по саду? Шарлотта сказала, что он прогулялся под сенью сада лорда Палмерсона с мисс Петерсон.
У нее снова свело живот. Время уходит. В любой момент о финансовом крахе ее отца станет известно в свете. Ей нельзя терять время. Она должна как можно скорее заманить в кусты какого-нибудь мужчину. Беннингтон вполне ее устроит.
– У тебя не было новостей от лорда Эндрю? Он в Бостоне, кажется?
– М-м?..
Но пойдет ли он с ней? Она всегда считала его немного чопорным. Но если он резвился в саду с мисс Петерсон… И уж конечно, ни один святоша не стал бы наполнять вазу тети Гермионы…
Он виконт. Ему нужен наследник. Ему скоро исполнится сорок.
