Могло ли это быть вызвано переутомлением от поездки в город… или впечатлением от встречи с Алексом?
Алекс. Она не просто повидала его. Она к нему прикасалась, чувствовала его… глубоко в себе, в своем теле…
Господи, она и вправду забеременела от него.
Спускаясь по лестнице, она держалась за перила. Если она, не дай Бог, упадет, это может повредить ребенку.
Ребенку… ox-x.
— Вы хорошо себя чувствуете, тетя Кейт?
— Что?
Рядом с ней стояла Грейс. Откуда она взялась?
— Да. Нет, не очень.
Грейс и Гермес смотрели на нее.
— Мне кажется, вам нездоровится. — Грейс взяла ее под руку. — Я даже беспокоилась из-за того, что вы так долго спали. Может, вам лучше снова лечь в постель? Я погуляю с Гермесом вместо вас.
Вернуться к себе в комнату, укрыться одеялом с головой, спрятаться от… Нет, это было бы скверно. Даже если бы она пряталась у себя в спальне все девять месяцев, ребенок все равно родился бы на свет.
Господи, ребенок! Как сообщить об этом Алексу? Мария была права. Он заслуживает того, чтобы узнать. Но ведь мужчине уже сорок пять лет. Он может и не пожелать обзавестись ребенком. К тому же она сообщила ему, что бесплодна, еще до того как они наконец решились лечь в постель. Не подумает ли он, что она солгала ему, солгала намеренно? Ведь он посчитал, будто она солгала ему насчет помолвки с Оксбери.
Она не может написать ему в письме о своей беременности — такие новости не для писем, о них надо говорить с глазу на глаз. Но Алекс уехал из Лондона.
И если Мария узнала, что отец ее будущего ребенка Алекс, можно ли предположить, что об этом узнает весь лондонский высший свет?
Она облизнула губы и судорожно сглотнула.
— Н-нет, спасибо тебе, не надо, — ответила она Грейс. — Мне обязательно надо прогуляться, я уверена.
Грейс все еще озабоченно хмурилась, глядя на нее.
— В таком случае почему бы мне не прогуляться вместе с вами, тетя Кейт?
— Да, конечно. Это будет очень славно. Просто замечательно.
— Я только сбегаю за шляпкой, хорошо? Подождите меня здесь, в холле, ладно?
Кейт кивнула. Грейс бросила на нее еще один обеспокоенный взгляд и поспешила к себе в комнату. Сайке стоял у стола в холле.
— Добрый день, миледи, — поздоровался он с Кейт.
— Добрый день, мистер Сайке, — ответила она и крепче сжала в руке поводок Гермеса.
У мистера Сайкса был неприятно серьезный вид. Но ведь он не мог знать о скандальном состоянии ее утробы?
— Вы хотите мне что-то сказать?
Мистер Сайке вздохнул — прерывисто и почти трагично.
— К сожалению, да, миледи. Новый лорд Оксбери прислал известие, что приезжает в город. Он скоро прибудет. Я уверен, что вы отнесетесь к моим словам с пониманием, но прислуга должна приготовить для вас и леди Грейс другие апартаменты и перенести ваши вещи, поскольку лорд Оксбери… — Сайке сглотнул с таким выражением лица, словно ему пришлось принять исключительно противное лекарство, — …хотел бы занять покои хозяина.
— Конечно, мистер Сайке, я все понимаю.
Небеса обетованные! Положение чудовищно ухудшилось. Чего ради Уизел тащится в город? Он не преминет заметить момент, когда ее талия увеличится пусть всего лишь на полдюйма, хотя его это совершенно не должно беспокоить. Оксбери мертв вот уже больше года. Никому и в голову не придет считать ее будущего ребенка законным.
Кейт медленно опустилась в первое попавшееся кресло.
Если она не выйдет замуж, ее дитя станут именовать бастардом, то бишь незаконнорожденным ублюдком.
— Миледи, вам вполне удобно?
Она не могла смотреть Сайксу в глаза, просто кивнула и махнула рукой в его сторону. Гермес встал на задние лапы, передние положил ей на колени, залаял и замахал хвостом, желая подбодрить хозяйку. Но он не мог понять всю глубину ее отчаяния.
Как поведет себя Уизел, когда узнает о беременности? Вышвырнет ее на улицу?
Ей, правда, уже сорок. Возможно, она не доносит дитя… Кейт положила руку на живот. Она не хотела, чтобы пострадал ее ребенок — ее и Алекса.
Она вдруг чихнула и потянулась за носовым платком.
— Леди Грейс, прошу вас, помогите леди Оксбери, — услышала она голос Сайкса. — Мне кажется, ей нездоровится.
— Тетя Кейт. — Грейс опустила руку ей на плечо и наклонилась, чтобы взглянуть в лицо. — С вами все в порядке?
Она понизила голос и спросила:
— Может, у вас критические дни?
Кейт подняла голову. Критические дни? Она рассмеялась, опасаясь при этом, что смех обернется истерическим припадком.
— Нет. Никоим образом. Определенно нет.
Грейс отступила в сторону, лицо у нее было обиженное. К счастью, Сайке, вероятно, придя к выводу, что нездоровье леди Оксбери вызвано чисто женскими причинами, догадался ретироваться.
— Мне в такие дни всегда хочется плакать, — сказала Грейс.
Кейт встала. Она должна выйти из дому в парк, на свежий воздух. Должна справиться со своими эмоциями.
— Понятно, — сказала она. — Спасибо за заботу, но это просто…
Она сделала глубокий, долгий вздох. Что бы такое сказать сейчас? Ах да!
— Мистер Сайке только что сообщил мне, что Уизел приезжает в Лондон.
— Вот оно что, — протянула Грейс и поморщилась. — Теперь мне понятно, почему вы чуть не заплакали.
— Да, ты права, но мне уже лучше и Гермес был таким терпеливым. Ну что, идем?
— Вы видели, как мисс Гамильтон танцевала вчера на балу с мистером Данлапом? Или и того более, видели вы, как герцог Олворд наблюдал за танцующей мисс Гамильтон?
Грейс хваталась за возможность поговорить как за соломинку. То был ее пятый выезд в свет — так сказать, пятая попытка, и поскольку на этот раз она так же не имела успеха, как и в предыдущих случаях, то решила не думать об этом, а просто посидеть спокойно на скамейке в парке рядом с тетей Кейт и понаблюдать, как Гермес гоняется за прыткими белками.
— Ну? — отозвалась Кейт, которая, глядя куда-то в пустоту, машинально вертела в руках поводок Гермеса.
— Олворд не выглядел особо веселым, и я не осуждаю его за это. Я протанцевала с мистером Данлапом один тур вальса. Я сказала бы, что он очень хорош собой, но… мне он был неприятен. Похож на подгнившее яблоко, большое и красное снаружи, а внутри коричневое, мягкое и совершенно несъедобное.
— Если яблоки гниют, скажи кухарке, чтобы она их выбросила.
Грейс в изумлении округлила глаза. Дело просто безнадежное.
Гермес с неистовым лаем помчался за очередной белкой. Та резвыми прыжками понеслась к Оксбери-Хаусу и скрылась в густом кустарнике. Гермес ринулся туда же в пылу погони.
