— Да, моя госпожа.
Его дом! Вот где он живет — посередине Форума! И как только он это терпит?.. Мой взгляд перебежал на куда более привлекательный лесистый холм, что высился рядом с Форумом. На склонах красовались просторные особняки.
— Здесь любят селиться богачи, — сказал носильщик, проследив за моим взглядом. — Холм Палатин. Там находится дом Цицерона, он купил его у Красса. Там же и фамильный дом Марка Антония.
Да, будь я римлянкой, я бы предпочла жить на Палатине. Теперь мне стало понятно, почему Цезарь, помимо городской резиденции, имеет виллу за рекой. Эта короткая экскурсия дала мне очень много для понимания Рима. Жаль только, что большая часть уличных разговоров так и осталась для меня непонятной. Но даже если я не узнала, что думает простой горожанин о политике, я все же встретилась с Римом лицом к лицу.
Глава 24
В день званого обеда у Цезаря я проснулась под шум легкого дождя, стучавшего снаружи по древесной листве. Влажное дыхание проникало в окна. Прежде мне не доводилось видеть летний дождь. В Александрии — единственном месте Египта, где случаются дожди, — льют свирепые зимние ливни, но ласковых теплых дождиков не бывает никогда.
Я лежала в постели и вздыхала: после того визита я не получала от Цезаря никаких вестей и даже не знала, кого сегодня встречу среди гостей. Он сказал, что обед устраивают у него дома. Будет ли это пир? Дом Цезаря не казался приспособленным для грандиозных приемов. Скорее всего, большие пиры он задавал как раз на вилле. Я предположила, что Птолемей тоже приглашен: в конце концов, именно Цезарь настоял на том, чтобы мы «поженились». Поскольку Птолемей мой законный супруг, его вряд ли могли проигнорировать.
В полдень я с наслаждением приняла ванну, дивясь техническому гению римлян, создавших купальню с подачей холодной и горячей воды и подогреваемым полом. Они покорили мир в том числе и благодаря своим выдающимся механикам, состоявшим при каждом легионе. Механики наводили мосты через бурные реки, прокладывали дороги через трясины, воспроизводили и совершенствовали конструкции захваченных кораблей. Но римские механики использовали свое искусство и для создания бытовых удобств вроде этой купальни. Акведуки в изобилии подавали пресную воду повсюду, что позволяло устраивать фонтаны и гроты с искусственными источниками. Мало того: они изобрели бетон — жидкий затвердевающий строительный материал, позволяющий лепить из него сооружения самой причудливой формы. Похоже, очень скоро от знаменитого римского аскетизма останутся лишь воспоминания. Тот, кто получает возможность проводить время в комфорте и удовольствиях, в итоге всегда отдается этому.
Я призадумалась, как мне нарядиться для предстоящего приема — ведь он имел и символическое значение. Может быть, официально, как прибывшая с визитом правительница? Но это все же не государственный прием, и царские регалии на приватном обеде не слишком уместны. Если одеться просто, не станет ли это неуважением к хозяевам? Вопрос в том, в каком качестве Цезарь собирался представить меня гостям. Об этом он мне не сказал.
— Хармиона, у тебя на сей счет чутье, — обратилась я к служанке. — Как ты считаешь, какое платье мне выбрать?
Я стояла перед дорожными сундуками, набитыми самыми разными нарядами. Увы, разнообразие делало выбор еще более затруднительным.
— Мой внутренний голос подсказывает, — молвила Хармиона, — что тут важна не парадность или роскошь. Главное, чтобы ты выглядела как можно красивее. Как ты этого добьешься, зависит от тебя. Но не простотой наряда. Оставь это для римских матрон.
— Однако чрезмерная роскошь может их обидеть.
— Я сказала: ты должна быть красивой, а не вульгарной. Противопоставить простоте можно не только роскошь, но и изящество. Конечно, то, что на Востоке в порядке вещей, здесь может показаться кричащим. Я бы посоветовала надеть половину обычного комплекта украшений и косметикой воспользоваться умеренно.
Неожиданно у меня зародилось подозрение.
— Ты ведь не думаешь, что там будет Кальпурния? Нет, ее быть не может!
— А почему? Если она не в отъезде и не больна, почему бы нет?
Сердце у меня упало.
— Кто их поймет, римские обычаи? Принято ли у них, чтобы муж и жена приходили вместе на такие пиры? Или они встречаются за столом так же редко, как в постели?
— Похоже, пиры у них совместные, — ответила Хармиона. — Где еще здешним женщинам договариваться о тайных свиданиях с друзьями мужей?
— Ну что ты такое говоришь?
— Разве до нашего слуха не доходило множество скандальных историй? Что же до любовных интриг, то я полагаю, что мужчины и женщины в Риме устроены так же, как и везде.
За разговором я перебирала наряды. Они были трех стилей: египетские, греческие и те, которые я считала просто «средиземноморскими». В конце концов я инстинктивно остановилась на египетском наряде.
— Думаю, у римлян это вызовет наибольшее любопытство. Греческие платья встречаются повсюду, а такой стиль здесь не в обычае.
Кроме того, я надеялась, что египетский наряд понравится Цезарю и напомнит ему о долгих теплых днях на Ниле.
Я была готова. Стоя у пруда в атриуме, я видела в воде свое отражение в полный рост: стройная белая фигура с широким золотым воротником-ожерельем. Я выбрала прилегающее полотняное платье с короткими рукавами, подвязанное широким шарфом из красного шелка. На запястье красовался массивный золотой браслет, подаренный кандаке, а на голове — золотой обод с миниатюрным изображением священной кобры Египта. Получилось и царственно, и экзотично, и многозначительно.
Птолемей тоже оделся по-египетски — в складчатое полотняное одеяние с широким воротом, усыпанным драгоценностями, и золотые сандалии.
Я потянулась и глубоко вдохнула. Фигура в пруду сделала то же самое. Я не могла не признать, что она выглядит впечатляюще. Теперь надо собраться и успокоить бьющееся сердце. Я снова почувствовала себя закатанной в ковер, перед выходом навстречу враждебной неизвестности.
Мягко раскачиваясь из стороны в сторону, носилки углублялись в римские сумерки. Дождь утих, оставив после себя букет приятных запахов, а птицы отметили его прекращение радостным хором. В угасающем свете Форум выглядел гораздо более привлекательно. Кроме того, дождь и время вечерней трапезы почти обезлюдили его, и я могла издалека без помех рассмотреть и храм Весты, и коллегию понтификов, и весь комплекс примыкавших строений. По приближении к дому Цезаря я увидела высланных нам навстречу слуг.
Носилки поставили на землю. Один слуга помог мне и Птолемею выйти, другой с поклоном повел нас в дом. Двухэтажное здание снаружи выглядело непритязательно, и даже двери были из простого дерева с железной обивкой.
Мы вступили в атриум, и мой собственный глашатай, который следовал за нами в отдельных носилках, объявил о нашем прибытии. Я увидела собравшихся людей… точнее, я увидела одного человека — Цезаря.
