Каждое его слово звучало явным упреком в мой адрес.
— Вы намекаете на проповеди ее глупой подруги Анны Эскью? Каждый человек отвечает только за себя и за собственную душу. И посему мы не ответственны за поведение наших собратьев. Многие из моих друзей заблуждались, следуя ложным доктринам… но разве это позорит меня, если я не собираюсь уподобляться им?
Его тонкие губы сложились в гримаску. Гардинер улыбался редко, да и то, наверное, притворялся.
— Нет, ваша милость.
— Так вы согласны обвенчать нас?
Не мог же он отказаться исполнить королевскую просьбу.
— Вы оказываете мне честь, ваша милость.
* * *
Из личных соображений я, конечно, предпочел бы пригласить Кранмера, поскольку любил его и мне хотелось, чтобы именно он участвовал в важных событиях моей жизни. Но Гардинеру я сказал правду: политическая необходимость требовала традиционного проведения церемонии. Я намеревался защитить Кейт от злопыхателей, которые желали опорочить ее лишь потому, что я доверял ей.
* * *
Венчание прошло почти по-семейному, в кругу родных и близких мне людей — моих детей, племянницы, леди Маргарет Дуглас, дочери Маргариты и ее второго мужа графа Ангуса, а также некоторых советников с женами. В общей сложности набралось около двух десятков свидетелей.
Гардинер обвенчал нас 12 июля 1543 года в гостиной королевских покоев Хэмптон-корта. Погода нам улыбнулась, выдался прекрасный прохладный денек. Зал празднично украсили лилиями и маками, а из затейливого сада, раскинувшегося под окнами, доносился навевающий сон аромат самшита.
Кейт надела платье лавандового оттенка. Вызывающий выбор, учитывая, что королевским цветом считался пурпурный, впрочем, согласно символике, лаванда могла напоминать о епитимье или трауре… Впрочем, неважно. Мне сразу пришли на ум голубовато-фиолетовые барвинки, и вообще наряд Кейт очень шел к ее каштановым волосам.
Вновь рядом со мной стояла невеста. Я молился лишь об одном: «Всемогущий Господь, благослови этот союз, как никогда не благословлял в прошлом. Не дай ему закончиться несчастьем, подобно всем предыдущим». После всех неудачных браков я, несомненно, заслуживал счастья.
— Прошу и обязываю вас обоих признаться, как на Страшном суде, на коем будут явлены все сокровенные тайны: есть ли препятствие, не позволяющее сочетать вас законным браком? — нараспев произнес Гардинер, стоящий перед нами в епископском облачении.
Разочарованность? Плачевный опыт? Усталость? Считать ли их препятствиями?
— Ибо ведомо всем и каждому, сколь много сочетаемых браком и не соблюдших Господни заветы не были венчаны в глазах Господа; и не были их браки законными.
Нет, Господь не запрещал браки между усталыми и больными людьми.
— Генрих, король Англии, Уэльса и Ирландии, король Франции, согласен ли ты взять женщину сию в законные жены, дабы жить с ней совместно по Божиим законам, устанавливающим святыни брачного союза? Согласен ли ты, сын мой, любить, утешать, почитать и хранить ее в болезни и в здравии и, отрекшись от всех прочих желаний, хранить верность ей, пока смерть не разлучит вас?
Именно это я и хотел сделать, хотел всем сердцем.
— Согласен, — ответил я.
Гардинер повернулся к Кейт.
— Кэтрин Парр, леди Латимер, согласна ли ты, дочь моя, взять сего мужчину в законные мужья, дабы жить с ним совместно по Божиим законам, устанавливающим святыни брачного союза? Согласна ли ты подчиняться и служить ему, любить, почитать и хранить его в болезни и в здравии…
О, пусть только в здравии, Боже, не заставляй ее нянчиться со мной!
— …и, отрекшись от всех прочих желаний, хранить ему верность, пока смерть не разлучит вас?
— Согласна, — чуть помедлив, тихо произнесла она.
Что заставило ее помедлить? Нежелание «хранить его в болезни»? Отречение «от всех прочих желаний»? Ведь она еще так молода…
Затем, соединив наши правые руки, он велел мне произнести слова обета:
— Я, Генрих, беру тебя, Екатерину, в законные жены, дабы отныне жить и оберегать тебя в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, любить и почитать, пока смерть не разлучит нас, согласно святому таинству Господа: в том даю тебе клятву перед лицом Господа.
Брачные обеты учитывают превратности жизни: сначала говорится про горе, потом про радость, сперва о бедности, затем о богатстве. В счастливые моменты обеты напоминали нам о горестях и обязывали нас подумать о несчастьях во время ликования.
Кейт повторила те же обеты.
Гардинер заранее взял у меня для благословения приготовленное кольцо — простое золотое колечко без гравировок. И теперь я надел его на тонкий палец Кейт. Ее рука была холодной.
— Я даю тебе это кольцо, жена моя, в знак верности и любви, — сказал я, — и клянусь любить и почитать тебя, как собственную душу и собственное тело, деля с тобой все, что пошлет мне в земной жизни Господь. Во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь.
Вот так. Мы обвенчались. Но в отличие от предыдущего брака я буду совсем по-другому исполнять эти обеты.
— Преклоните колени, — сказал Гардинер, и мы послушно опустились на лежащие перед нами голубые бархатные подушки.
— О вечный сущий Господь, Создатель и Вседержитель рода человеческого. Податель духовных милостей, Творец вечной жизни, ниспошли благодати Твои на слуг Твоих, сего мужчину и сию женщину, коих благословили мы именем Твоим: дабы, подобно Исааку и Ребекке, они, чада Твои, исполняли святые заветы и хранили до конца дней данные ими друг другу перед лицом Твоим обеты, и да пребудут с ними мир и любовь, и да живут они в согласии с заповедями Твоими: во имя Господа нашего Иисуса Христа, аминь.
— Аминь, — хором повторили все.
— Ввиду того, что король Генрих и Екатерина Парр сочетались святыми супружескими узами, — звенящим голосом объявил Гардинер, обращаясь ко всем присутствующим на церемонии, — и засвидетельствовали сие перед Господом и почтенными свидетелями, утвердив сей союз обменом колец и соединением рук, я объявляю их отныне мужем и женой.
Он простер руки над нашими головами.
— Да благословит, защитит и сохранит вас Бог Отец, Бог Сын, Бог Святой Дух: Господь милосердный взирает на вас благостным оком: и да исполнитесь вы Его духовным благословением и милостью, дабы жили вы вместе в мире и согласии и заслужили в мире ином жизнь вечную. Аминь.
Мы поднялись с колен новоявленными мужем и женой. Гостей охватило понятное волнение, они обнимались, оживленно и весело поздравляли друг друга. Мы развернулись к ним, готовые принять добрые пожелания и присоединиться к общему ликованию.
Мария, назначенная подружкой невесты, подошла и обняла нас обоих. Она опустила глаза, но я заметил, что на щеках ее поблескивают следы слез. Она давно знала Кейт, с тех самых пор, как та впервые приехала в Лондон с лордом Латимером и посетила придворный прием ради общения с нашими грамотеями. У Марии с леди Парр сразу завязались близкие отношения. Конечно, Кейт по возрасту не годилась в матери принцессе, зато она испытывала к мачехе глубокие дружеские чувства.
