— Я рад, что вам понравилось.
Мы постояли рядом, глядя в сторону Франции. Я знал, что нам придется обсудить одно деликатное дельце. Но не спешил начинать разговор.
— Мои переговоры с французами относительно вашей невесты потерпели неудачу, — наконец признался он, сцепив руки за спиной и продолжая смотреть в морскую даль.
— И почему же? — Я также не сводил глаз с незримых берегов Франции.
— Возникли известные… сложности с тремя дочерьми герцога де Гиза, — пояснил он. — Старшая, Мария…
Я вдруг вспомнил, что она была вдовой герцога де Лонгвиля. Тот глупый старый герцог побывал в нашем плену и сыграл роль доверенного представителя Людовика в консумации его брака с моей сестрой Марией… Неужели вдовушка до сих пор жива?
— Она еще молода и даже считается привлекательной, несмотря на объемистые формы, — сказал Крам, отвечая на мой незаданный вопрос.
Объемистые? Я сам стал «весьма обширным».
— Ну, поскольку и сам я имею формы… — начал я.
— Но она, похоже, уже обручена с королем Шотландии, — прервал меня Кромвель.
С Яковом V, сыном моей сестры Маргариты. Сколько же ему сейчас лет, если Якова IV убили в 1513 году в битве при Флоддене… Двадцать семь? Проклятые скотты! Почти тридцать лет мы ничего не слышали о них и ошибочно приняли их спокойствие за смирение.
— Но ее сестры, Луиза и Рене, говорят, красавицы. Я послал туда Гольбейна, заказав ему их портреты. К сожалению, Рене, самая красивая из трех, судя по слухам, излишне набожна и намерена удалиться в монастырь.
Вот и славно. Вероятно, я буду избавлен от сестер де Гиз.
— У Франциска есть две кузины, Мария де Вандом и Анна Лотарингская, которых он сам предложил вниманию вашего величества. Гольбейн рисует сестер де Гиз во Франции и согласился заодно сделать набросок и с Анны Лотарингской.
Смехотворная идея.
— А как вообще выглядят эти кузины Валуа? Может, легче довезти их до Кале и позволить лейтенанту Лайлу оценить весь наличный состав французских невест?
— Увы, в таком деле никому верить нельзя. — Он развел руками. — А что касается португальской инфанты, то с ней ничего нельзя решить без согласия Карла.
— Сколько мороки, и ради чего?
Внезапно сватовство перестало казаться мне безобидной забавой. Это дело серьезное, порой унизительное. Слишком много становилось заинтересованных лиц.
— Возможно, ради очередного наследника, — робко заметил Кромвель. — Хвала Господу, у вас уже есть сын, чудесный, здоровый мальчик, — поспешно добавил он. — Но как мудрому и рассудительному суверену, вам не помешало бы обзавестись и другими законными сыновьями… не только ради самого Эдуарда, но и ради вашего собственного успокоения. Тяжела доля единственного наследника. А Господь уже подтвердил, что ведет нас неисповедимыми и зачастую жестокими путями.
Никто не знал этого лучше меня — и бенефициария
[9]
, и плакальщика от непредсказуемых даров Его.
Я одобрительно хмыкнул. Разве я против выводка принцев? Просто их появление зависело от женщин. А от этого племени можно ждать чего угодно, любых подвохов и несчастий.
— Честно говоря, я уверен, — зашептал Кромвель над моим ухом, — что в мутных водах Империи и Франции вам не выловить ничего хорошего. Карл и Франциск теперь враждуют с нами, и им выгодно, чтобы вы оставались невенчанным холостяком. Поэтому они будут соблазнять вас невестами, брак с которыми попросту невозможен. Нет, ваша милость. Вам надо перехитрить их и найти кандидатуру среди подлинных союзников… подобно тому, как Авраам не пожелал искать жену Исааку среди дочерей хананейских.
Когда он успел поднатореть в знании Старого Завета? Такую подробность могли помнить лишь ученые или… еретики.
— Вот, к примеру, у герцога Клеве, такого же, как вы, католика, отринувшего папскую власть, есть две дочери. Говорят, обе хороши. Возможно, нам лучше закинуть удочки туда?
— Что еще за Клеве?
Вероятно, какое-то захолустное мелкое герцогство.
— Небольшое владение, ваша милость, но стратегически важное. Оно расположено в верховьях Рейна. Там эта великая река раскидывает свои рукава по равнинам, которые переходят в Нидерланды. Это опасная заноза в императорском боку, — злорадно заметил он. — Старый герцог лихим приемом увел герцогство Гельдерн прямо у Карла из-под носа. Он весьма вздорный и независимый правитель. А дочери его могут оказаться красотками.
Красотки… Рейнская сирена, Лорелея? Признаюсь, у меня разыгралось воображение. Вдруг судьба подкинет мне подарок, без всяких жестоких напоминаний о прошлом? Должно быть, я готов к решительным переменам. Если найдется женщина, которая заставить меня забыть испанку Екатерину, помешанную на Франции Анну и милую англичанку Джейн…
— Что ж, — произнес я, решив занять выжидательную позицию, — попробуйте навести там справки. А Гольбейн, когда освободится, сможет сделать нам их портреты.
Кромвель кивнул с задумчивым видом.
— И попросите наших послов в Нидерландах навестить их герцогский двор, — добавил я. — Пусть они опишут нам дочерей Клеве.
«Дочери Клеве…» Это пробуждало старые поэтические воспоминания.
* * *
От моих послов поступали противоречивые сообщения.
Кристофер Маунт, коему поручили провести переговоры о возможном союзе с герцогом Клевским, написал Кромвелю, и тот передал мне следующее:
Упомянутый Кристофер тотчас стал упорно добиваться того, чтобы нам немедленно прислали портрет. На что герцог ответил, что он найдет оказию и пошлет его, но пока придворный художник Лукас, к сожалению, приболел и не выходит из дома. Все нахваливают красоту интересующей вас дамы и считают, что ее личные качества несравненно выше, чем у всех прочих родовитых девиц. Кто-то из воздыхателей недавно заявил, что она превосходит герцогиню Саксонскую, как золотое солнце — серебристую луну. Все хвалят ее добродетели, честность и скромность, каковые ясно проявляются в безмятежности ее наружности и манер.
Другой посол, Хаттон, написал следующее:
У герцога Клевского действительно есть дочь, но я не слышал, чтобы кто-то расхваливал ее характер или красоту.
Потом в Англию доставили набросок Гольбейна, где была изображена привлекательная женщина. Ее красивое лицо дышало кротостью, как у моей Джейн, однако разряжена она была, будто царица вавилонская.
Мой главный уполномоченный в этом брачном деле, Николас Уоттон, вообще не прислал отчетов о пребывании при дворе герцога Клевского.
* * *
В то время обострилась ситуация между Англией и католическими государствами. Франциск и Карл отозвали своих послов, и, судя по донесениям, французский флот начал скапливаться в Булони. Франциск приказал построить еще семь военных кораблей, явно намереваясь атаковать наши берега. Старый герцог Клевский умер, и его место занял сын, который слыл таким же противником Империи, как и его отец, — и слава богу. Его крайне заинтересовал союз с Англией, кроме того, он поддерживал Шмалькальденский союз, некую антипапскую и антиимперскую лигу северо-германских земель.
