Он, видно, решил, что я буду недоволен, не обнаружив в его хозяйстве совершенной «розы Тюдоров», как на резных гербовых украшениях, где лепестки снаружи красные, а внутри белые.
— Но вот из такой розы, — я показал на цветок с желтоватой сердцевиной, — вы смогли бы вывести желтый сорт?
— Я пытаюсь, — пожав плечами, сказал он. — Уже почти десять лет. Но почему-то на наружной стороне лепестков упорно появляется краснота! Однажды я подумал, что добился успеха. Могу показать вам. Я сохранил те цветы. Они желтые с еле заметными красными прожилками на кончиках. Но на следующий год эта роза опять выдала красный цвет! — огорченно воскликнул он.
Старик поковылял к крытому соломой садовому домику, притулившемуся у стены в уголке цветника. Вскоре он вернулся с листом пергамента, на котором лежал плоский засушенный цветок.
— Вот она, моя желтая роза, — с унылым видом произнес он.
Действительно, она была почти золотой. Какая жалость!
— Да, — посочувствовал я, — вы почти достигли задуманной цели. Можно мне взглянуть на ваше хозяйство?
Он кивнул.
На столах в садовом домике за рядами горшков были разложены черенки растений. Множество отводков и саженцев у старого садовника соперничало с ворохом государственных бумаг, требующих моего внимания. В этой хижине он был монархом, а я — всего лишь любопытным простаком и просителем.
— А как насчет розы без шипов? — вдруг спросил я. — Если можно добиться изменения цвета, то, наверное, не стоит труда вывести сорта с разными стеблями, цветоножками, листьями и прочими частями растения, в том числе шипами?
— Как же без шипов, ваша милость, — сказал он, помотав головой, — эдак растение останется без защиты. Они бывают зелеными или буроватыми, острыми или тупыми, но, по моему опыту, появляются на стебле всегда.
— А как вы думаете, можно вырастить цветок с крошечными безопасными шипами?
— Не знаю, никогда не пробовал.
Ах, до чего же тупы простолюдины. Хотя тугодумие служит им своеобразным щитом.
— В общем, попытайтесь! — сказал я. — Я щедро отблагодарю вас за выведение сорта без острых шипов.
Я подошел к нему ближе и поймал его озабоченный взгляд.
— Это очень важно для меня, — прибавил я, — мне нужна ваша помощь!
— Я постараюсь, ваше величество.
— Много ли времени может для этого понадобиться?
— Я не знаю, — сразу встревожившись, растерянно ответил он. — Это уж как Господь пожелает. Вот я уж думал, что вывел желтую розу… — он опять кивнул на засушенный цветок, — но на будущий год она вновь покраснела.
— Понятно-понятно, — бросил я, рассеянно оглядываясь вокруг.
— К тому же у нас долгие зимы. И нам не остается ничего другого, как только ждать весны.
Зима… Ожидание… Ох как это знакомо.
— Делайте все возможное, — сказал я. — Человеческие старания в конечном счете всегда дают хорошие плоды.
Я покинул хижину садовника и вышел в залитый солнцем розарий. Должно быть, Брэндон уже в Ричмонде и Анна читает мои предложения…
— А пока возьмите вот это, — сказал садовник, догоняя меня, и вручил мне глиняный горшочек с небольшим цветком.
Благодаря опыту старика и хорошо удобренной почве бутон уже начал открываться. Коснувшись стебля, я склонил голову, чтобы вдохнуть нежный цветочный аромат. Но в нос мне бросилась омерзительная вонь. От моих пальцев все еще несло найденной у Кромвеля мазью, несмотря на тщательное мытье рук и на довольно продолжительное время, прошедшее после ночи.
Вздрогнув от отвращения, я резко отдернул руку, непроизвольно разжал пальцы, и выпавший из них горшочек разбился.
Ах! Как же я неловок…
Старик, конечно, обиделся. Опустившись на колени, он начал собирать черепки. Но он все-таки выведет для меня розу без шипов. Он должен. Ведь ему приказал сам король.
— Простите меня, — сказал я. — Это досадная случайность.
Вытирая руки носовым платком, я быстро удалился.
Жуткий запах. Зловоние кромвелевской подлости. Он осквернил даже этот день. Вернувшись в покои, откуда мне так хотелось вырваться на волю, я приказал вызвать Калпепера. Его не смогли отыскать. Что ж, дам поручение пажу. Я должен немедленно встретиться с Кранмером и рассказать ему о том, что произошло нынче ночью. Розы были забыты.
Как сообщил паж, Кранмер не поехал в Ламбет после заседания Тайного совета. Сейчас он проводил с прелатами заседание, где обсуждались мое заявление и прочие вопросы, связанные с теологией и библейскими переводами. Когда я ворвался в дверь, Кранмер сидел за полированным дубовым столом в окружении сведущих церковников. Представляю удивление благочестивого собрания! Перед почтенными отцами лежали все имеющиеся в наличии английские переводы Писания: Достопочтенного Беды
[19]
, склонного к ереси Уиклифа и Тиндейла, а также Ковердейла и Мэтьюса
[20]
. Священные откровения Господа выворачивались тут, как преступник на дыбе.
Я решительно прошел по залу, сделав почтительный жест в сторону священных книг. Прелаты повскакивали из-за стола, от растерянности рассыпав лежавшие на коленях свитки.
— Господа, мне приятно видеть, что даже в такой чудесный июньский день вы усердно трудитесь над Словом Божьим. Господь, несомненно, вознаградит вас небесным блаженством, — с улыбкой произнес я.
Моя улыбка не нашла отклика. Святые отцы боялись, что я явился с проверкой.
— К сожалению, мне необходимо ненадолго лишить вас общества архиепископа Кентерберийского, — продолжил я, призывно протягивая руку к Кранмеру. — Но я обещаю скоро вернуть его вам.
— Продолжайте работу, — распорядился Кранмер. — Пожалуйста, постарайтесь подобрать как можно больше синонимов для слова «ангел» в главах о Воскресении. Я буду вам весьма признателен.
По-прежнему никто не улыбался.
— Пойдемте, Томас, — тихо сказал я, кладя руку ему на плечо.
Когда мы вышли из зала и свернули в ближайший коридор, я остановился и отпустил его.
— Простите за внезапное вторжение, — извинился я, — но необходимо срочно разобраться в крайне серьезных делах.
Кранмер в ответ лишь помотал головой, словно внезапно разбуженный человек, пытающийся стряхнуть остатки сна.
Мы пришли в мою укромную малую гостиную, где можно было поговорить со всей откровенностью, не опасаясь чужих ушей. Да, как же хорошо знакомо мне это убежище со стенами, обшитыми дубовыми панелями, в мою память врезались все их прожилки и неровности! С каким удовольствием я обсуждал бы дела в более уютном месте… но лишь сюда не могли добраться шпионы Крама.
