Он хотел ее так, что это желание порой начинало граничить с безумием. С того самого вечера как Мег пришла в его комнату со своим снадобьем и благими намерениями, он не мог выбросить мысли о ней из головы. Сны Кейда были наполнены мечтами о ней и неизменно приобретали столь чувственный оттенок, что он просыпался, дрожа от возбуждения, и разочарованно лупил кулаками по холодной простыне. Вот поэтому и случилось так, что сегодня мечта оказалась в его объятиях…
Необходимо уехать из Лондона, убеждал себя Кейд, вернуться в Нортумберленд, где все так тихо и спокойно, где нет гибких белокурых искусительниц, способных свести человека с ума.
И все же Кейд знал, что, покинув Лондон, он поставит Мег в весьма сомнительное положение и даст сплетникам пищу для пересудов. Но с другой стороны — не сделает ли он только хуже, если останется?
Возможно, он сумеет отделаться от наваждения, если переспит с другой женщиной. На романтическую ночь в его спальне были готовы многие. Более того, найти женщину он мог бы прямо сегодня на балу. Какую-нибудь вдову или не удовлетворенную супружеством женушку. Только вот сохранить свое приключение в тайне вряд ли удастся, а он совсем не хотел опозорить Мег.
Нет, если он хочет заставить замолчать зов плоти, стоит прибегнуть к помощи профессионалки. Кейд знал несколько тайных заведений, где к его услугам были чистые здоровые девушки. Если у него осталась хоть капля здравого смысла, надлежало отправиться в бордель прямо сейчас. Однако, несмотря на так и не покинувшее его возбуждение, мысль о продажных красавицах почему-то не казалась Кейду такой уж привлекательной.
Зарычав от разочарования и бессильной ярости, он провел рукой по волосам. Взяв себя в руки, он сможет вернуться в зал и мужественно вытерпеть остаток вечера. А что делать потом… он потом и решит.
Мег потребовалось целых двадцать минут, чтобы вернуть себе самообладание в тишине дамской комнаты. Но даже после этого ее тело казалось непослушным и каким-то чужим, а еле заметные покалывания и прокатывающиеся по телу сладкие волны то и дело напоминали ей о чувственных ласках Кейда.
Очередное такое воспоминание застало Мег врасплох прямо посреди танца, и она споткнулась. Однако партнер успел удержать ее от падения с выражением беспокойства на лице. Смущенно улыбнувшись в ответ, Мег продолжила танцевать с присущей ей грацией.
Она вновь едва не потеряла равновесие, когда спустя полчаса в зале появился Кейд. Он не смотрел в ее сторону, и Мег прикладывала все усилия, чтобы не смотреть на него.
Одному Богу ведомо, чего стоили ей беззаботная болтовня, нарочитые вынужденные улыбки и танцы, когда чувства ее пребывали в полном хаосе. О чем Кейд только думал, когда так ее целовал? Как посмел дотрагиваться до нее столь чувственно, а потом холодно уйти прочь?
Когда очередной танец закончился, Мег ушла из центра зала в поисках герцогини и Мэллори, собираясь уговорить их отправиться домой. А что до Кейда… Он мог оставаться здесь сколь угодно долго или же уехать, Мег это не волновало. Ей необходимо было остаться наедине с собой, чтобы разобраться в хаосе мыслей и привести в порядок взбудораженные чувства.
Но в этот самый момент по толпе гостей пробежал шепоток, следом за которым раздался шорох платьев. Все повернулись посмотреть на вновь пришедшего гостя, чьи аккуратно подстриженные густые белокурые волосы венчали голову, точно корона. Одетый в традиционный для таких случаев черно-белый наряд, он являл собой образец рафинированного представителя высшего света, прекрасно осознающего собственную значимость.
Мег, как и все остальные гости, смотрела на него во все глаза.
— Кто этот джентльмен? — спросила она у своего партнера.
— Как, вы не знаете? С момента его возвращения с Пиренейского полуострова в газетах только о нем и пишут.
— Какие газеты?
— Мне кажется, все. Это лорд Эверетт, герой Коруньи
[2]
. Говорят, он спас из лап французов две дюжины солдат. Увел прямо из-под носа у лягушатников, несмотря на шквал пуль. А после этого помогал сдерживать натиск противника, чтобы раненых успели погрузить на военные корабли. Я слышал также, что ему удалось взять в плен какого-то очень важного вражеского офицера и выкрасть секретные карты, которые и сейчас помогают Уэлсли. Он настолько покорил принца, что на следующей неделе при дворе устраивается торжественная церемония в честь награждения Эверетта золотым крестом.
— Неудивительно, если он действительно совершил все эти геройские поступки! Подумать только!..
Очевидно, остальные гости думали так же. Все они двинулись вперед, чтобы пожать руку герою.
— Идемте поздороваемся? — предложил партнер Мег, подавая ей руку.
Немного поколебавшись, девушка приняла его приглашение.
Из дальнего угла зала Кейд наблюдал за тем, как гости понемногу собираются вокруг высокого блондина, только что переступившего порог.
— Эверетт, — сказал кто-то, проходя мимо. Кейд никогда не видел этого человека, но был о нем наслышан. Судя по всему, о нем были также наслышаны почти все в этом зале. Если верить газетам, этот джентльмен был храбр, как легендарный Публий Гораций
[3]
. Это сравнение имело серьезные основания, и общество им восхищалось.
Кейд попивал из фарфоровой чашки кофе и наблюдал за происходящим. Он заметил Мег, идущую под руку с одним из своих воздыхателей. По ее виду невозможно было догадаться о том, чем она занималась со своим «женихом» в библиотеке всего каких-то полчаса назад. А легкий румянец, играющий на ее щеках, вполне мог сойти за результат продолжительных танцев. Очевидно, Мег не составило труда взять себя в руки. Возможно, все произошедшее не произвело на нее такого глубокого впечатления, как показалось на первый взгляд.
Крепко сжав чашку, Кейд поспешно сделал глоток и едва не обжег себе горло. Со стуком поставив чашку на блюдце, он оставил ее на столе и направился к дверям. Несмотря на свое намерение остаться на балу, он все же решил уехать. Доберется до дома, а потом пошлет экипаж за леди. Только вот куда он поедет, Кейд не знал. Он не был даже уверен, вернется ли сегодня домой.
Однако пробиться к двери оказалось не так-то просто, поскольку выход был заблокирован почитателями лорда Эверетта. Что же до самого героя войны, то он воспринимал подобное проявление внимания совершенно спокойно, дружелюбно улыбаясь в ответ и пожимая протянутые ему руки.
Подойдя ближе, Кейд услышал бархатистый голос Эверетта, хотя не расслышал слов. Его шаги замедлились, а горло болезненно сжалось. Дыхание Кейда стало тяжелым и прерывистым, на лбу выступили капельки пота, а кожа зачесалась так, как если бы по ней ползали мириады муравьев. Внезапно явившийся ему ужас прошлого начал нашептывать: «Вы можете положить этому конец. Стоит только заговорить. Говорите же, Байрон».
