Усмехнувшись, Грейс вернулась к эскизу.
— Что вы рисуете? Эти длинные пышноголовые цветы? — спросил Джек.
Она бросила на него пытливый взгляд. С его интересом к ботанике он должен был сразу определить штокрозу, поскольку это был очень распространенный сорт, Джек просто дразнит ее.
— Да это же шток-роза. Вы очень забавный. А говорили, что увлекаетесь цветоводством. — Грейс засмеялась. На миг в его глазах мелькнуло почти смятение, но так же внезапно исчезло.
— Я просто не знал, что она бывает такой окраски, можно взглянуть? — спросил он.
После некоторого колебания Грейс повернула к нему рисунок. Он так долго изучал ее работу, что она с беспокойством поспешила объяснить:
— Это лишь предварительный набросок. Потом я сделаю его более точным, и окончательный вариант будет в цвете.
— Превосходно, — искренне заключил он. — Когда вы сказали, что рисуете, я думал, вы делаете это по-любительски, как большинство молодых женщин. Но у вас настоящий талант. Это прекрасно.
Грейс просияла от удовольствия. Когда его мнение стало для нее таким важным? Почему ей приятна его похвала? Более того, она хотела, чтобы ему понравилась ее работа. И не только этот набросок.
Джек слегка нахмурился:
— Знаете, в моем собрании книг есть один из альбомов художника, который делает похожие акварели с натуры. Его зовут Данверс... Г.Л. Данверс. — Глаза у него вдруг расширились. — Боже мой, это вы, не так ли? Грейс Л. Данверс.
— «Л» означает «Лайла», — с растущим удовольствием пробормотала она. — Да, я сделала рисунки для нескольких маленьких книг.
— Грейс, да вы незаурядный художник. Почему никто не знает правду о вашем авторстве?
В его коллекции есть одна из книг с ее иллюстрациями! От этой мысли у Грейс слегка закружилась голова.
— Я в курсе дела, и этого достаточно, — улыбнулась девушка. — Известность мне совершенно ни к нему. Пока люди считают, что я мужчина, они воспринимают мои работы всерьез. В противном случае многие бы сказали, что мои акварели довольно милы... для женщины — любительницы рисовать.
Он явно собирался оспорить ее мнение, но потом лишь вздохнул:
— К несчастью, вы правы. Но я рад, что разгадал ваш секрет.
— Я тоже, ваша светлость.
— И требую частного показа всего, над чем вы работаете. А также ваш автограф.
— Буду польщена, — с улыбкой ответила Грейс, хотя не знала, когда появится такая возможность.
— Полагаю, мне следует уйти, чтобы не мешать творческому процессу.
— Моя работа подождет.
— Отлично. Тогда мне, может быть, удастся склонить вас к прогулке.
— Вы имеете в виду здесь, в парке?
— Естественно. Может, вы увидите какое-нибудь растение, которое вас вдохновит.
Благоразумие подсказывало ей, чтобы она сидела на месте и занималась своим делом. Но более громкий, властный голос побуждал согласиться.
— Хорошо. — Сложив принадлежности для рисования, Грейс встала.
— Позвольте мне.
Он забрал у нее матерчатую сумку, предложил руку, и они начали прогулку.
— Кстати, где ваша служанка? Полагаю, вы пришли сюда не одна?
— Нет. Я разрешила ей ненадолго встретиться с другом.
— Вот как? Вы слишком великодушны, мисс, поскольку горничная вообще не должна вас оставлять ни на минуту. Но теперь здесь я, и ничего плохого не случится.
Честно говоря, подумал Джек, поручать ему охрану Грейс — это все равно, что просить волка сторожить овец. Но к чему играть словами, если это давало ему возможность побыть наедине с девушкой?
Последние несколько недель Джек, мягко выражаясь, скучал. Дни шли за днями, а он продолжал вести себя так, будто ничего плотского от Грейс вообще не хотел. Однако столь необычное для него воздержание лишь увеличивало его желание. Конечно, он мог без труда найти себе подходящую партнершу, но с тех пор как он встретил Грейс, она стала единственной женщиной, к общению с которой он стремился.
С самого начала его целью было завоевать ее доверие, и Джек совсем не ожидал, что завоюет также ее дружбу, не говоря уже о том, что захочет овладеть ей.
Чувство вины царапнуло его, как острый коготок. Ему претила необходимость лгать этой девушке, но колесо фортуны уже завертелось, и его нельзя остановить. Его судьба определена, а вместе с ней — и судьба Грейс.
Тем не менее, он старался по возможности быть честным. И не только потому, что это упрощало его задачу. Джек хотел сохранить возникшее между ними доверие. В конце концов, она ведь станет его женой.
Когда он узнал, что Г.Л. Данверс — это она, его удивление и восторг не имели ничего общего с лестью. У него действительно был один из альбомов Грейс, и он совершенно искренне высоко ценил ее талант. Хотя его побуждения и способы преследования не совсем благородны, это еще не означает, что их отношения полностью лживы. Конечно, Грейс может воспринять это по-другому, если когда-нибудь узнает о его сделке с ее отцом. Джек внутренне содрогнулся. Не хотелось даже думать об этом.
Грейс ничего не узнает, он позаботится об этом. Так что никаких причин для беспокойства нет. Вообще.
— Кажется, где-то тут был лабиринт, — сказал он, изгоняя неприятные мысли. — Да вот же он. Вам нравятся запутанные ходы? Не боитесь?
Грейс покачала головой. При ярком солнце глаза у нее были скорее голубыми, чем серыми, рыжие волосы под шляпкой ярко блестели. Ему вдруг захотелось освободить их, запустить пальцы в распущенные пряди, а потом жадно целовать ее, пока она не захочет большего. Джек чуть не протянул к ней руку, но вовремя остановился.
— Тогда войдем? — спросил он. — Если хотите, можно устроить игру и посмотреть, кто из нас первым окажется в центре.
— Я не была в лабиринте с самого детства, — призналась Грейс.
— Значит, пора оживить далекие воспоминания.
И он повел ее к входу. Тщательно подстриженный самшит образовывал непроницаемую живую стену, пахло травой, нагретой солнцем, две бабочки порхали на легком ветерке. Но Джек не замечал ничего, кроме девушки, идущей рядом, и с нетерпением ждал начала игры.
— Я даю вам фору, пока считаю до десяти. — Он поставил сумку Грейс в укромное место у входа, затем скрестил руки на груди и повернулся спиной к началу лабиринта. — А теперь вперед. Раз!
Она побежала.
— Два! — Он повысил голос. — Я все еще слышу вас.
Кусты зашуршали, когда Грейс натолкнулась на препятствие.
— Три!
Судя по звуку, она была уже далеко.
— Четыре!
Джек услышал «о, чтоб тебя» и улыбнулся, пытаясь определить, насколько глубоко девушка забралась.
