Но если кто и может защитить ее, то это Лукан.
Она придвинулась к изголовью и натянула на себя одеяло. Лукан велел ей оставаться в комнате, пока кто-нибудь из них не придет за ней. Она надеялась, это будет он, потому что была твердо намерена доказать ему, что по-прежнему стремится к нему вместе с его духом и всем остальным.
Однако такой возможности ей не представилось. После того как солнце выглянуло из-за горизонта, она встала и начала готовиться к наступающему дню. Глаза ее горели от недосыпания, а голова болела от мыслей о Лукане и о том, что могло таиться в темноте.
Она боялась за него. Боялась за всех троих братьев, ибо, несмотря на силу и мощь живущего в них духа, они не готовы к предстоящей битве. О, Куин жаждет схватки, это очевидно. Но его ярость может возыметь обратное действие.
Фэллон с готовностью обнажит свой меч и встанет рядом с братьями, но это не самое главное. Им нужно, чтобы Фэллон отпустил своего духа, стал Воителем.
И Лукан. Она вздохнула. Лукан пытается быть «всем для всех», такой уж он есть, и именно это он всегда делал. Он захочет встать рядом с Куином и прикрывать его сзади, когда тот очертя голову ринется в бой. Лукан предпочтет находиться подле Фэллона, потому что понимает, почему брат отказывается дать волю своему духу. И Лукан захочет оставаться рядом с Карой, чтобы защитить ее.
С какой стороны ни посмотри, Лукан скорее всего погибнет. Он будет разрываться, слишком беспокоясь о других, чтобы защитить себя и отбивать атаки Воителей.
Пусть Каре не так много известно, но она понимает, что эти Воители с готовностью приняли своих злых духов и сознают, насколько они могущественны.
В течение трех сотен лет братья Маклауд крайне отрицательно относились к тому, что живет в них. Отвергали и наотрез отказывались изучать свои новые возможности. Так дальше продолжаться не может, если они намерены одолеть Дейрдру.
Кара вздохнула и застелила кровать. Когда с утренними делами было покончено, причин оставаться в комнате больше не было. Она выглянула в окно, но деревни почти не было видно.
Кара вышла из комнаты и направилась на кухню, чтобы приготовить что-нибудь на завтрак. Она не знала, там ли братья, но надо же ей что-то делать. Просто так сидеть она больше не может.
Придя на кухню, она с удивлением обнаружила, что там все чисто и опрятно. В кухне имелось три очага, где можно готовить мясо: либо тушить в одном из больших котлов, либо жарить на вертеле. В стороне она увидела оленя, уже ошкуренного и ожидающего разделки. Благодаря охоте и морю, где полно рыбы, у Маклаудов всегда есть пища.
Кара прошла к одному из окон и выглянула наружу. Еще можно было разглядеть, где когда-то был огород. Он весь зарос сорняками. Несколько цветочных горшков, стоявших рядом с замком, были разбиты во время нападения на крепость много лет назад.
Пальцы ее начало покалывать, и интуиция подсказала ей, что она должна выйти в огород. Кара нахмурилась, глядя на густо заросший бурьяном участок. Потребуется не один месяц, чтобы привести огород в порядок, а у нее есть другие, более срочные дела. Она стиснула руки в кулаки и отвернулась от окна.
Увидев что-то завернутое на ближайшем столе, она подошла туда. Даже не разворачивая, поняла, что это хлеб.
Ангус снабжал братьев хлебом и, по-видимому, всем тем, что мог для них раздобыть. Она подумала о свечах, которые сожгла, не задумываясь, откуда они взялись. В замке некому заниматься свечами. Их наверняка приносили из деревни! А теперь и там некому будет их изготовить после того, как она сожжет свои.
Кара поморщилась, сетуя в душе на свою расточительность. Сестра Абигайль говорила Каре, что ей надо больше думать о других, что она слишком часто требует к себе особого внимания. Но когда дело касалось темноты, она ничего не могла поделать со своим страхом.
Однако же она просидела в темноте несколько часов. Вначале ее обуял страх, но с ней ведь был Лукан. Он заверил ее, что никто не притаился в темноте, готовый напасть.
Это было самым трудным в ее жизни — сидеть в темноте и пытаться совладать со своим привычным страхом. Но она не могла подвергнуть братьев опасности. Лукан в тот раз никогда не задул бы свечи, если бы им ничего не угрожало. Она это понимала и ради него посмотрела в лицо своим демонам.
Кара заморгала и оглядела кухню. Немного пошарив кругом, она отыскала деревянные блюда и собрала овсяных лепешек и последний кусок сыра, потом отнесла все это в большой зал. И только вернувшись из кухни с кувшином воды, увидела Фэллона, который стоял у стола и таращился на еду.
— Что случилось? — спросила она. — Сыр надо было оставить про запас?
Фэллон покачал головой.
— Как давно меня не обслуживала женщина.
— Садись, — мягко проговорила она. — На ужин я испеку хлеба или сварю суп, но в кухне мало продуктов.
— Почти все приносил нам Ангус. У них с Куином была особенная дружба.
Она взглянула на двери, надеясь увидеть Лукана. Минута шла за минутой, а того все не было.
— Кара, — позвал ее Фэллон.
Она взглянула на него и изобразила приветливую улыбку.
— Сегодня мы будем завтракать только вдвоем?
Он несколько мгновений пристально изучал ее своими проницательными темно-зелеными глазами.
— Куин сейчас в деревне, пытается что-нибудь разузнать.
Она запретила себе спрашивать о Лукане, хотя вопрос готов был сорваться у нее с языка. Но она прикусила губу, молча подала Фэллону овсяную лепешку и наполнила его кубок водой.
— Когда-то мы ни в чем не знали нужды, — сказал он, откусив сыра. — Стада овец паслись на склонах, море снабжало нас рыбой. В саду у мамы росли всевозможные травы и цветы. Молоко, вода и вино лились рекой. Я так давно не пил молока, что уже и забыл его вкус.
— Ты и твои братья выжили, когда другие вернулись к Дейрдре.
Он пожал плечами:
— Может быть. Лукан — тот, кто скрепляет нас. Если бы были только мы с Куином, то уже давно пошли бы каждый своей дорогой.
— Трудно сказать. Куин любит вас. Вы его единственная связь с прошлым, и как бы ни был силен его гнев, он этого не забудет.
Фэллон склонил голову набок.
— А что насчет меня, Кара? Каким ты видишь меня?
Она села, отломила кусочек от овсяной лепешки и прожевала, давая себе время подумать. Ей совсем не хотелось рассердить Фэллона, но он же сам спросил. Она проглотила еду и пожала плечами:
— Я думаю, ты боишься духа, который в тебе сидит, боишься того, чем ты можешь стать. Думаю, ты хочешь поступать правильно, честно, хочешь быть защитой и опорой для братьев, как было когда-то. Но ты скорее всего уже позабыл о тех временах.
Фэллон улыбнулся:
— Как ты могла, пробыв здесь всего пару дней, так хорошо во всем разобраться?
