— Где ты его взяла? — спросил Гэлен.
— Это, черт возьми, не твое дело, — прорычал Лукан.
Однако Кара догадалась, что Гэлен может что-нибудь знать о сосуде. Она вышла из-за спины Лукана.
— Мне дала его моя мама, когда я была еще совсем маленькой.
— Вирраны убили ее, так ведь? — спросил Гэлен.
Она кивнула.
— Родители спрятали меня и только поэтому я спаслась.
— Ты знаешь, что это такое?
— Нет.
— Кара, — предостерег Лукан.
Она взглянула на Лукана и дотронулась до его руки.
— Сколько я себя помню, мне хотелось узнать, что это за ожерелье. Но мама умерла, и рассказать мне было некому. Если Гэлен знает, позволь ему поделиться этим знанием со мной.
Лукан вздохнул и кивнул:
— Хорошо.
Она повернулась к Гэлену:
— Так что же это за ожерелье?
— Кровь, которую ты носишь, это кровь драу.
Кара вспомнила, как Лукан рассказывал ей о двух ответвлениях друидов: маи, или добрые друиды, и драу — друиды злые.
— Мои родители были хорошими, добрыми и порядочными. Они никому не причинили зла.
Лукан обвил ее рукой за талию и привлек к себе.
— Продолжай, — велел он Гэлену.
— Ритуал кровопускания — это обряд, который проводит каждый драу на свое восемнадцатилетие. Считается, что кровопускание открывает им доступ к черной магии.
— Нет, — замотала головой Кара. — Еще раз повторяю: мои родители были добрыми людьми.
— А вы часто переезжали? — спросил Гэлен.
Она открыла было рот, чтобы сказать «нет», когда в памяти вдруг всплыло воспоминание о том, как они заходят в коттедж. Как доволен был отец, а мама сказала, что надеется, они проживут здесь дольше, чем в последней деревне.
— Часто, не так ли?
Она кивнула Гэлену, грудь сдавило.
— Но почему? Зачем нам нужно было постоянно переезжать?
— Из-за Дейрдры, — ответил Лукан.
Гэлен коротко кивнул.
— Дейрдре собирает всех друидов, и маи, и драу, всех, кого ей удается найти. Она убивает их ради большего могущества и власти. Драу представляют угрозу для ее магии, и говорят, некоторые маи знают, как связать злых духов.
Кара посмотрела на Лукана. Его взгляд, полный беспокойства, встретился с ней. Если кто-то из маи может связать живущего в нем духа, она найдет для него этого маи.
Кара прикоснулась к сосуду.
— Один Воитель сказал, что Дейрдре нужна эта кровь. Зачем?
— Кровь друида содержит в себе великую магическую силу, особенно для того, кто либо пролил кровь, либо завладел ею. — Взгляд Гэлена сузился, словно только сейчас до него дошло: — Это тебя ищет Дейрдре.
Она взглянула на Лукана.
— Я знаю.
— Значит, тебе понадобится столько Воителей, сколько ты сможешь найти, Маклауд. Дейрдре жаждет заполучить твою женщину больше, чем любого из Воителей.
— Почему? — спросил Лукан.
— Сила Кариной крови, смешанная с кровью ее матери, слишком велика, чтобы такая, как Дейрдре, прошла мимо. Приток могущества, который она получит, будет огромен. Это большая редкость — найти друида, который носит кровь матери драу у себя на шее.
Кара сняла ожерелье через голову.
— Тогда я просто вылью мамину кровь.
— Нет, — сказал Гэлен и протянул руку, останавливая ее. — Не надо этого делать.
— Чего ты нам не договариваешь? — нахмурился Лукан. — Драу были злом. Они были бы полезны Дейрдре, а поскольку кровь выпускается ритуально, Дейрдре легко было бы получить их кровь. Зачем их убивать, когда она может привлечь их на свою сторону?
Гэлен вздохнул и провел ладонью по лицу.
— Дейрдре сама является драу. Она поддерживает свою жизнь, используя кровь собратьев, около пяти сотен лет. Каждый раз, убивая драу и получая их кровь, она становится сильнее. И она боится, что кто-нибудь из драу может узурпировать ее власть.
Лукан выругался тихо, но с чувством.
— Твою женщину нужно любой ценой держать подальше от Дейрдры. Она также должна хранить сосуд как зеницу ока, ибо однажды ей может понадобится материнская кровь.
— Я об этом позабочусь, — заверил Лукан.
Гэлен прислонился плечом к дереву.
— Кара могла бы бороться с Дейрдрой при помощи своей магии.
— Но я ничего не знаю о друидах и их обычаях, — возразила Кара, покачав головой. — Я даже не знала, кто такие эти драу, пока Лукан не рассказал мне. У меня нет никакой магии.
— Это не так, — возразил Гэлен. — Каждый потомок друидов обладает магическим даром. Маи за своим даром обращаются к природе. Драу выпускают свою кровь, таким образом принося себя в жертву злу. И как только обряд совершен, черная магия вступает в силу.
Она положила ладонь на грудь Лукана.
— Я не хочу использовать черную магию.
— Тебе и не придется, — пообещал он. — Мы что-нибудь придумаем.
Когда они подняли глаза, Гэлена и след простыл.
— Тебе придется опереться не только на своих братьев, Маклауд, — эхом разнесся голос Гэлена среди деревьев.
— Он движется как ветер, — сказала Кара.
— Пошли. — Лукан взял ее за руку. — Нам пора возвращаться в замок.
Кара подхватила юбки другой рукой, и они побежали. Он несся с такой скоростью, что она еле могла поспевать.
Вскоре на землю опустилась ночь. Когда Кара выбилась из сил, Лукан, не останавливаясь, подхватил ее на руки и побежал дальше.
Кара положила голову ему на плечо и закрыла глаза, перебирая в памяти все то, что поведал им Гэлен. Ей не хотелось верить, что ее мама занималась черной магией. В жизни Кары было слишком много любви, слишком много добра, чтобы поверить, что ее родители были на стороне зла.
Но сосуд с материнской кровью у нее на шее говорил о другом. Ах, если бы только мама была жива, она бы обо всем рассказала дочери.
— Мы что-нибудь придумаем, — прочитав ее мысли, повторил Лукан.
Она кивнула, не в силах ответить. Он сказал это, чтобы успокоить и утешить ее, но она прекрасно понимала, как обстоит дело, и что потребуется нечто большее, чем обещания, чтобы сохранить ей жизнь. Опасность слишком велика.
Глава 17
Фэллон стоял на крепостной стене, устремив взгляд на восток, где они последний раз видели Лукана.
— Он бы уже должен вернуться, — заметил Куин.
— Он скоро будет. — Фэллон надеялся, Куин не расслышал в его голосе страха.
