– Согласен, – кивнул Рамзи. – Хорошая идея. И когда ты собираешься этим заняться?
Фэллон оглянулся на замок. Там еще многое нужно было сделать.
– Сначала отстроим замок.
– Третью дозорную башню почти восстановили, и Хейден и Логан принялись за четвертую.
Фэллон слушал Рамзи, мысленно отмечая, что уже сделано и что еще предстоит сделать.
– Хорошо, – кивнул он. Вдруг внимание его привлекла группа из нескольких человек во главе с Луканом, которые как раз в этот момент вышли из замка. Забыв о Рамзи, Фэллон одним прыжком перемахнул через зубчатую стену замка и мягко, по-кошачьи, спрыгнул на землю. Рамзи не колеблясь последовал его примеру.
– Кара и Соня решили показать Ларине окрестности, – объяснил Лукан.
Фэллон, кивнув, по очереди посмотрел в глаза каждому из Воителей.
– Я хочу, чтобы вы постарались вспомнить все, что слышали о Свитке. Нужно изготовить подделку как можно скорее.
– Дейрдре не посмеет убить его, – проворчал Хейден.
Логан, помявшись, скрестил руки на груди.
– Ей нужен не только он, но и вы с Луканом. Ей нужна ваша сила. А поскольку она рассчитывает заполучить всех троих, то поостережется расправиться с Куином.
– Это уже не важно, – перебил Фэллон. К сожалению, это прозвучало резче, чем ему хотелось бы. Он сделал глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. Понятно, что остальные просто пытаются ему помочь… но разве способны они ощутить тот груз отчаяния и вины, который он нес на своих плечах?
Открыв глаза, Фэллон заметил, что Лукан молча смотрит себе под ноги, и тяжело вздохнул.
– Мы все побывали в подземелье горы, где живет Дейрдре. Кое-кто пробыл там дольше остальных, но нам хорошо известно, что там происходит. Да, она не убьет Куина, но одному Богу известно, что успеет с ним сделать. Мне не стоило ездить в Эдинбург.
– Тогда бы ты не нашел Ларину, – возразил Лукан, вскинув на брата глаза. – С ее способностью делаться невидимой ей проще любого из нас пробраться к Куину. Возможно, мы даже обойдемся без Свитка.
– И что тогда? – рявкнул Фэллон. – Да, Ларина может превратиться в невидимку, но Куин-то нет! Готов поспорить, что Дейрдре глаз с него не спускает!
Рамзи, упорно молчавший во время этого спора, обернулся к Фэллону.
– Важнее всего узнать, где именно держат Куина. Выяснив это, мы будем думать, как его вызволить с помощью фальшивого Свитка, если понадобится. Возможно, тебе самому удастся добраться до Куина – тогда ты вытащишь его оттуда раньше, чем Дейрдре сообразит, что произошло.
– А вы что будете делать все это время? Отвлекать Дейрдре? – Фэллон покачал головой. – Извини. Я не имел в виду, что это плохая идея. Однако я меньше всего хочу, чтобы вместо Куина там остался кто-то из вас. У меня нет ни малейшего желания после всего этого еще раз лезть в гору к Дейрдре.
Логан вскинул на Фэллона глаза – его открытое мальчишеское лицо, на котором неизменно сияла улыбка, казалось непривычно угрюмым.
– Знаешь, Фэллон, если честно, у меня тоже, – резко бросил он. – Но я знаю, что ради меня Куин и не то бы еще сделал. И если для его спасения потребуется драться с Дейрдре – что ж, я готов.
Фэллон стиснул кулаки, чтобы не выдать охвативших его чувств. Постепенно ему удалось справиться с собой. Глубоко вздохнув, он покосился на свои руки – когти исчезли. Больше всего ему сейчас хотелось немедленно отправиться спасать Куина, но это значило бы подвергнуть всех бессмысленному риску. Отец с детства внушал им, что это глупо.
– Придут и другие, – вмешался Гэлен. – Ларина говорила, что Кэмдин скоро будет в замке.
– Остается только надеяться, что он появится до того, как мы уйдем, – буркнул Фэллон.
– Когда-то я неплохо рисовал, – задумчиво пробормотал Рамзи. – Мне говорили, что по краям Свитка вился узор из кельтских узелков.
– Угу, – закивал Хейден. – Я тоже слышал что-то такое.
Фэллон молча кивнул, радуясь про себя, что Ларина не проболталась им о Свитке, который хранила столько лет.
– Хорошо. Тогда приступайте к работе. Все, кому известно хоть что-то о Свитке, будут помогать Рамзи и Хейдену. Остальные займутся восстановлением дозорной башни.
Фэллон ощущал настоятельную потребность чем-то занять себя, чтобы хоть на какое-то время избавиться от мучивших его мыслей. Куин по-прежнему оставался в плену, а Ларина… Ларина постепенно отдалялась от него. Он видел это по ее глазам. То, что связывало их в Эдинбурге, куда-то исчезло. Поэтому, если он хочет сохранить ее, нельзя терять времени.
Куин попытался подняться, хотя ноги не держали его, а в глазах потемнело от боли. Процесс исцеления едва начался, когда явились посланные Дейрдре Воители и принялись вновь избивать его. Куда-то подевались туника и башмаки, а изодранные в клочья штаны едва прикрывали израненное тело. Единственное, что они почему-то не отобрали у него, был золотой торк. Но не потому, что не пытались.
Вспомнив их растерянность, Куин улыбнулся. И тут же скривился от боли, когда едва поджившая губа треснула и вновь начала кровоточить. Воители не понимали, почему при всей их сверхъестественной силе им так и не удалось сорвать с его шеи торк. Откуда они могли знать, что торк был сделан таким образом, что снять его было невозможно. Похоже, изготовивший его мастер пустил в ход магию. Во всяком случае, так предположила Дейрдре, когда обескураженные Воители вернулись к ней с пустыми руками.
Впрочем, Куина это мало интересовало: фамильный торк остался у него, а на догадки Дейрдре ему было наплевать. Его избили до полусмерти, и у него почти не осталось сил. Куин давно потерял счет дням и сейчас вряд ли смог бы сказать, сколько времени томится в подземелье.
Весь остальной мир для него перестал существовать – остался лишь обступивший его со всех сторон мрак, жуткий голод, от которого сводило желудок, да постоянная мучительная боль во всем теле.
Сгрудившиеся возле его камеры Воители с нетерпением ждали, когда его одолеет сон. Стоило ему ненадолго задремать, как они врывались в камеру и снова принимались его избивать. Вряд ли Дейрдре догадывалась, какое развлечение придумали себе эти ублюдки.
Но Куин запрещал себе думать о смерти, которая казалась ему избавлением, понимая, что не может поступить так с братьями. Он должен жить хотя бы потому, что они придут за ним. Неважно, сколько ему еще придется ждать… они придут.
Отяжелевшие веки сомкнулись сами собой – Куин не заметил, как провалился в сон, словно пошел ко дну, просто вдруг почувствовал, как у него подогнулись колени, и, вздрогнув, открыл глаза. От бессильной ярости ему хотелось кричать, но он только до боли закусил губу. Ни за что! Он скорее умрет, чем позволит Дейрдре добиться своего.
Разбитые губы Куина дрогнули в улыбке – ему вдруг пришло в голову, что Дейрдре шутя добилась того, над чем его братья бились чуть ли не триста лет. Он наконец научился держать в узде своего бога… хотя и не знал, надолго ли его хватит. Только Богу известно, каких усилий ему стоило сдерживаться, чтобы не порвать своих мучителей в клочья.
