И Аурел отдался этому гипнотическому ритму, этой звенящей скорости, этой механической песне, подчиняющей всех, кто ее слышит. Ветер звучал за стеклами. Степь негромко выла, прокручиваясь под колесами. Расстояния меркли.
«Я живу», – Аурел сжал руку на подлокотнике. Схожие ощущения возникали у него только в сети, когда он сливался с какой-нибудь навороченной программой, с каким-нибудь хитрым ледорубом, и ломал то, что до сих пор не смог сломать никто. Он ощутил вкус жизни, вкус поиска, единственное, ради чего стоило жить.
Это приходило к нему всегда в самые неподходящие моменты. Наверное, в этом крылся некий загадочный смысл. Но именно в такие моменты Аурел переставал страшиться неизбежной смерти и упивался свободой – ведь жизнь того стоила.
«Креатив» вспарывал лето, убегая на восток. Они и вправду смогут идти быстрее, чем на мотоциклах: когда устанет Тири, за руль сядет Аурел; отныне можно не тратить время на стоянки и спать прямо на ходу, по очереди.
Если Платонов едет один, это уравнивает шансы. Если же не один... Что ж, тогда они столкнутся немного позже. Дальше от сити.
– У вас что, община? – спросил Аурел спутницу, неожиданно вернувшись к мыслям о целях своего спасения.
Тири вопросительно уставилась ему в лицо, надолго оторвав взгляд от перегона за лобовым стеклом, накатывавшегося со стремительностью горной лавины. Очки-звездочки скрывали зелень ее глаз.
– У кого – у нас? – спросила она потом.
– Ну, у вас, у кибертелепатов. У тех, кто ходит в сеть без мнемоюстов.
Тири насупилась.
– С чего ты взял, что нас много?
Аурел неопределенно пожал плечами.
– Ну... это же очевидно. Зачем я тебе? Зачем ты встряла в эту авантюру? Не из тяги же к путешествиям...
– Много ты знаешь о тяге к путешествиям! – скептически протянула Тири, вновь прикипев взглядом к перегону.
– Много, – сказал Аурел, не задумываясь.
Тири долго молчала.
– Скажи, как с вами связан Камилл? Почему он тебе звонил?
– Камилл у нас главный, – неохотно пояснила девушка. – Это он меня послал вытащить тебя из сити.
Аурел опешил.
– Как – главный? Он что, тоже кибер?
– Да. Самый сильный. Иногда я его боюсь...
Вот тут Аурел перестал что-либо понимать. Камилл был заказчиком того самого дела, из-за которого теперь приходилось мчаться по перегону с Платоновым на хвосте. Это для Камилла Аурел стащил файл из корневого массива лощининской станции. Если он кибер, зачем тогда нанимал Аурела? Хотел загрести жар чужими руками?
С другой стороны, если он собирает киберов – почему сразу не перетянул Аурела к себе? Без дурацкой гонки по перегону, без торпед Шамила и без Платонова? Без забарьерных ребят, по иронии теперь пытающихся его прикрыть?
Шарп-диск с лощининским файлом Аурел давным-давно отдал посыльному Камилла. Значит, дело не в файле.
Аурел тихо выругался. Снова он не мог уловить глубинную логику событий, и снова чувствовал, что ответ чрезвычайно прост, только сейчас придти к истине не удастся, сколько не плавь извилины.
Оцепенев в кресле и уставившись в мерцающую за лобовым стеклом даль, Аурел надолго ушел в размышления. Тири изредка косилась на него, но молчала. Впрочем, Аурел этого и не замечал.
* * *
~# run console 4
@comment: medium step
Мелекесс Платонов прошел глубокой ночью. Автопилот негромко исполнил бравурный марш «Последний прыжок тореадора», сигнализируя, что машина перед городским шлюзом. Клиенты отсюда давно убрались, Платонов знал это. Знал и то, что двухколесные «Квантумы» они сменили на добрый «Креатив», а значит встреча откладывается еще недели на две.
Город мелькнул за стеклами чередой приглушенных ночных огней. Неоновая реклама прочертила на фоне ночи причудливый, медленно угасающий трек, и растаяла вместе с Мелекессом. Под горячие от нагрузки шины вновь лег простор перегона. Платонов вернул управление автопилоту и привычно расслабился.
Ночь сгустилась над скоростной машиной, как вода над брошенным камнем. Лишь одинокий фиолетовый глазок тускло мерцал посреди пульта – остальное растворилось во тьме.
* * *
~# run console 3
@comment: crossroads
– Они где-то здесь неподалеку, – сказал Аурел уверенно, имея в виду пятерку забарьерников. – За Волицком, на перегоне.
– С чего ты взял? – не поверила Тири. Она только что проснулась и склонна была все подвергать сомнению.
Аурел пожал плечами.
– Посчитай. Если они едут так же быстро, как и мы, значит в Волицке мы и пересечемся.
– А зачем нам с ними пересекаться?
Аурел удивился.
– Они же помочь хотят!
Зевнув, Тири приподнялась на локтях, нехотя выглядывая в окно.
– Зачем тебе их помощь? Думаешь, спасут от Платонова?
– Ну, – протянул Аурел, пытаясь, чтобы слова звучали поубедительнее, – семь против одного это все-таки не двое против одного. Да еще если из двоих одна...
Он вдруг замолчал, сообразив, что сболтнул лишнего.
– Ну, договаривай, – Тири почему-то оживилась. – Потому что одна – девчонка, да?
– Да, – пересилил себя Аурел. Получилось достаточно уныло.
– Браво! – улыбнулась Тири. – И это говорит тот, кого я тащу на себе от самого побережья. Где б ты был без моей помощи, а, деляга?
– В горах Южного Пояса! – ожесточился Аурел. – Без киллера на хвосте и никого не убивая! Прекрасно и без тебя бы справился!
Он в сердцах рванул руль влево, объезжая пузатый шар перекати-поля. «Креатив» вильнул, Тири бросило сначала на спинку передних сидений, потом к дверце, в угол. Она больно ударилась головой о подлокотник-пепельницу.
– Потише ты! – прошипела она. – Герой.
Аурел решил не отвечать, только сердито сопел. Несколько минут молчание нарушалось лишь уверенным урчанием двигателя да еле доносящимся шорохом протекторов.
Потом Тири, добавив в голос миролюбивые нотки, осведомилась:
– Ты что, серьезно намеревался уйти от Лощинина на своей «Барракуде»?
Аурел только кивнул.
– Ты сумасшедший, – вздохнула Тири.
– Ушел бы, – упрямо сказал Аурел. – Есть опыт.
Тири усмехнулась и села, отбросив серебристый спальник, которым укрывалась, в сторону.
– Ладно, давай не будем об этом. Останови, пожалуйста.
Когда она вернулась в машину, Аурел уже остыл. Пусть себе, пусть тешит себя мыслями, что он сам ни на что не способен. Самоуверенная девчонка.
Но Тири нравилась ему даже такой.
