Позади раздался дробный топот, их догонял священник, ведя в поводу лошадку мадемуазель де Мелиньи. Стены аббатства близились, вот и ворота – и действительно, ехать недалеко. Лошади влетели на монастырский двор. Несколько монахов, занимавшихся своими делами, с изумлением глянули на странную процессию и заторопились на помощь. Но Дориан не собирался вверять кому-либо Лоретту: спешившись, он снова взял ее на руки. Отец Анри, оставив лошадей на попечение монахов, скривил губы в саркастической полуулыбке, выглядевшей страшновато на его бескровном лице.
– Следуйте за мной, – бросил он и твердо зашагал куда-то.
Дориан, хромая и оставляя за собой мокрые следы, двинулся за ним, прижимая Лоретту к себе. Словно ледяная рука стискивала его сердце. Это создание едва не погибло из-за него. Он недостоин не то что быть к ней близко, а даже смотреть на нее издали. Едва она придет в чувство, он кротко попросит у нее прощения и никогда больше к ней не подступит. В вопросах чести Дориан себе поблажек не делал. Он вспомнил, как Лоретта сказала, что верит ему. Он же подвел ее…
Отец Анри отдавал по дороге негромкие распоряжения следовавшим за ними монахам. Процессия вошла во внутренние помещения монастыря, миновала несколько коридоров, святой отец отворил какую-то дверь. Шагнув за ним, Дориан увидел, что священник привел их в большую, со вкусом обставленную комнату: там было жарко, горел огонь в камине и стояла кровать. На нее де Бланко возложил Лоретту и немедля прислонился к стене, чтобы не свалиться. Голова закружилась – все-таки вчера он на самом деле потерял много крови, а купание в реке существенно подорвало его силы.
– Несите все, что нужно, братья! Скорее! – завершил распоряжения отец Анри. Тени в серых балахонах улетучились.
Дориан опустился на колени у изголовья кровати и отвел с лица Лоретты перепутанные каштановые волосы. С губ сами сорвались слова:
– Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое…
– Вы считаете, теперь самое время молиться? – прозвучал над ухом насмешливый голос.
– Если не сейчас, то когда? – ответил Дориан, поднимаясь с колен.
Священник тем временем скинул бархатную сутану и остался в белой рубашке и штанах – само собой разумеется, в келье было жарковато, просто дышать нечем. И это прекрасно, Лоретте сейчас нужно тепло.
Отец Анри оказался изящным и явно физически сильным мужчиной. Конечно же, он был дворянского происхождения – это заметно. Наверняка ездил верхом с детства, тренировался, фехтовал, одевался с иголочки и обета бедности не придерживался. Ругаться с ним сейчас Дориану решительно не хотелось.
– Мы сможем выяснить с вами отношения позднее, святой отец. Мадемуазель де Мелиньи надо переодеть, согреть, растереть вином. Есть ли здесь хоть одна женщина? – При мысли, что ему собственноручно нужно будет снять с Лоретты одеяние, Дориана бросило в жар.
– Увы, нам придется самим справиться с этой деликатной миссией… – Отец Анри задумчиво смотрел на недвижимую девушку. – Сейчас доставят вино, горячую воду и все, что надобно…
Дориан кивнул, вытащил из ножен кинжал и без дальнейших сомнений перерезал спутавшиеся завязки короткого шелкового плаща Лоретты. Голова кружилась все сильнее, по плечу побежали жгучие струйки, и де Бланко, чтобы не упасть, принужден был опереться о спинку кровати.
– И все же растолкуйте мне, шевалье, как вы так сплоховали? – поинтересовался насмешник отец Анри.
– Вряд ли здесь есть о чем говорить… – пробурчал Дориан, выпутывая Лоретту из мокрых складок плаща.
– Да, недурны поклонники у прелестной мадемуазель де Мелиньи! – почти что весело сказал отец Анри. Видимо, он отыгрывался за грубости юнца, который продолжал вести себя дерзко. – Ей было бы проще сразу погибнуть. А вы поплачете на ее могиле, не так ли, виконт?
Дориан резко развернулся – он, бывало, убивал и за меньшие оскорбления. Отец Анри внимательно смотрел на него.
– Что, вам не по нраву мои упреки? – продолжил он. – Но вы их заслужили!
– Я не дерусь со священниками на дуэлях, – процедил Дориан, однако рука уже тянула шпагу из ножен. – Пользуетесь этим? Хитрость, недостойная дворянина. Впрочем, как среди дворян, так и среди лиц духовного звания попадаются отъявленные плуты!
Настала очередь отца Анри недобро прищуриться. Пусть! Пусть знает, что не на того напал, чтобы отчитывать, как мальчишку. Дориан, выдохнув, резким движением вернул шпагу в ножны. Не к лицу молодому и сильному мужчине бросать вызов пожилому священнику. Проще всего отвесить наглецу пощечину, но совесть с этим не согласилась, а струйки крови, стекающие по руке из раскрывшейся раны, наконец-то просочились сквозь рукав и побежали по запястью и ладони. Дориан со свистом втянул воздух сквозь зубы. Взгляд Виллуана упал на его руку…
Выражение лица священника моментально переменилось. Он даже отодвинулся на шаг, проглотив очередную хлесткую фразу. Дориан криво улыбнулся ему, встряхнул рукой, пытаясь привести ее в рабочее состояние, но не смог – только капельки крови веером взвились и оросили ковер. Де Бланко махнул другой рукой и снова взялся за плащ Лоретты, про которую в пылу спора едва не позабыл.
За спиной раздался голос Виллуана:
– Я прошу извинить меня… виконт…
Дориан повернулся. Вид у священника и вправду был немного растерянный. Шевалье выпрямился, вздохнул – не стоит продолжать спор и гневаться друг на друга.
– Мы оба погорячились, святой отец, и я тоже прошу у вас прощения. – Помолчав, он добавил: – Теперь вы сами понимаете, от меня нынче мало толку. Я сегодня нездоров и не должен был сопровождать мадемуазель де Мелиньи один. Мне надлежало взять с собой слуг, но я желал остаться вдвоем с девушкой и понадеялся, что управлюсь сам. Моя признательность вам…
– Не стоит, виконт, – перебил его отец Анри, – я вижу, вы совершили все, что смогли. Спасти женщину – долг каждого добропорядочного мужчины, и, в конце концов, вы сделали это, несмотря на ранение. Я был несправедлив. Прошу извинить меня за спешные суждения.
Дориан попытался улыбнуться. Как всегда, удалось не очень.
Дверь наконец отворилась, появились монахи.
Отец Анри, отодвинув виконта в сторону, перехватил сначала тазик с горячей водой, затем поднос, где стояла бутылка крепкого испанского вина.
– Вы доложили настоятелю? – спросил он. Услышав положительный ответ, кивнул, нетерпеливым движением захлопнул дверь и опустил засов. – А то принесет кого-нибудь чересчур милосердного! – разъяснил он, вновь кривя губы в слабой усмешке, которая совсем не шла к его лицу. – Вот что, виконт, здесь вино с пряностями. Наливайте и пейте. Вам тоже не повредит. А я займусь дамой…
Де Бланко молча наблюдал за тем, как старый священник решительно наливает на ладони жгуче разящую спиртным жидкость, растирает руки – настолько остервенелыми движениями, что виконт даже подивился. Священник вполне мог переломать себе пальцы.
